Потом все запевают революционные песни и направляются на Соборную площадь.
Здесь уже пылают большие костры. Летят в огонь и вонючие арестантские балахоны, и портреты царя, и дела из тюремных архивов.
Страница II. «Однажды, в 1919 году, она получила задание войти в доверие к офицерам французских судов «Мирабо» и «Жюстис», бросивших якорь в Херсоне, с тем чтобы проникнуть на борт и распространить листовки среди французских моряков, находившихся на Черном море» (Жан Казальбу, Некто Иванов. Журнал «Иностранная литература», 1967, № 5).
В том году иноземные захватчики вторглись во многие районы Советской республики. Близ Херсонского порта стояли на якорях крейсеры «Мирабо», «Жюстис» и другие корабли французского военного флота.
Контрразведка интервентов свирепствовала на берегу, вылавливая подпольщиков-коммунистов, которые говорили французским морякам правду о революции. Но даже контрразведка не могла помешать офицерам и матросам заводить знакомства с симпатичными горожанками.
…Две миловидные девушки, взявшись за руки, прогуливаются в Александровском парке. Их маршрут пролегает неподалеку от огромного старого дерева, которое все в городе знают как «потемкинский дуб». Здесь этим девушкам назначено свидание.
Ага, вот и кавалеры!
Со стороны форштадта, где расположены казармы французов, спешат два юных гардемарина. Их зовут Габриэль и Анри. Маша и ее подруга встречаются с ними уже третий раз, были в синематографе, в кондитерской… Сегодня должно свершиться то, из-за чего и затеяна вся эта интрижка: моряки повезут своих дам сердца на военный корабль.
Французы приблизились, галантно раскланиваются. Они рассказывают о трудностях, которые пришлось преодолеть, прежде чем девушкам разрешили посетить корабль. Но, слава богу, сейчас все в порядке.
Анри достает часы. Надо спешить — очередной катер отойдет от стенки причала всего через полчаса.
Корабль. Гостьи встречены с чисто французским радушием. Им демонстрируют орудийные башни, торпедные аппараты, прочее вооружение. Не правда ли, интересно? Впрочем, моряки и сами видят, что девушки восхищены — во все глаза глядят то на одно, то на другое.
— Ну, а где здесь… танцуют? — вдруг спрашивает Маша.
Французы хохочут.
Корабельный салон. Появляется граммофон, шампанское. Девушки лихо отплясывают, поминутно меняя партнеров, чтобы никому не было обидно.
Но вот Маша схватилась за сердце. Прислонившись к переборке, она закрыла глаза, тяжело дышит.
Гардемарин Анри встревожен, хлопочет, подает воды.
Маша слабо улыбается. Пустяки, это скоро пройдет. Где здесь можно освежиться, привести себя в порядок?
Анри и Габриэль показывают славной мадемуазель, где расположен туалет, и скромно удаляются.
А в салоне продолжается веселье. В отсутствие Маши подружка отплясывает за двоих. Моряки столпились вокруг, ревут от восторга: девчонка выделывает такие коленца!..
Вернулась Маша. Девушки переглянулись. Вдруг заторопились — им надо домой, они отпущены до вечера, а сейчас уже стало темнеть.
Ночью, когда паровой катер свез двух девушек на берег, в помещениях корабля были обнаружены большевистские листовки.
Прокламации сочиняли сами молодые подпольщики, сами печатали их на машинке с латинским шрифтом, которую Маша и ее брат выкрали из местного отделения «Лионского кредита».
На поимку дерзких агитаторов были брошены силы контрразведки. Но девушки исчезли. Их надежно спрятали товарищи.
Это было в феврале 1919 года.
А в начале марта большевики подняли в городе восстание против интервентов.
На улицы вышли тысячи рабочих, многие с оружием.
Боевые группы приблизились к французским казармам на форштадте. Во главе одной из групп несли кумачовое знамя. Накануне Маша вышила на нем строчку из «Интернационала»: «Мы наш, мы новый мир построим».
Из казарм появилась делегация французских матросов. Парни в беретах с большими помпонами заявили: «Мы арестовали своих офицеров. Скажите, что делать дальше?»
Восставшие ответили: французские военные суда должны уйти за пределы Советского государства.
Вскоре на рейде потянулись к небу столбы черного дыма. Это на кораблях интервентов разводили пары. И вот уже загрохотали лебедки, вытягивая из воды тяжелые якоря.
Маша долго глядела вслед удаляющимся иностранным кораблям. Рядом с ней стоял молодой рослый человек, черноволосый и смуглолицый. Его родина тоже находилась далеко, за морями. Но автомобильного механика с завода «Испано-Суиза» мадридского революционера Рамона Касанеляса привели в Советскую страну совсем иные мотивы. Несколько месяцев тому назад он уничтожил у себя на родине главу монархического правительства, славившегося своей жестокостью, ненавистью к трудовому народу. Рамон подъехал на мотоцикле к лимузину этого махрового реакционера, всадил в него все пули своего кольта и скрылся…