Настало шестое ноября. Лена вернулась в тот день домой к часу, когда они должны были выйти в эфир. Накрепко заперев дверь комнаты, Надя вытащила рацию из-под тумбочки.
Тексты первых передач были подготовлены еще накануне вечером по данным Надиных наблюдений.
Первая радиограмма сообщала:
«С 4 ноября начала передвигаться в Аккерман 6-я румынская дивизия тчк Армия пешком тчк Лошади вооружение эшелонами тчк Улицы забиты военными машинами тчк Лично».
По поводу второй радиограммы девушки немного поспорили. Лена сомневалась, можно ли верить тому, что говорится на Привозе. Но Надя упрямо твердила: «Рыбаки придумывать не станут».
В результате она победила. И следующая радиограмма гласила:
«Побережье моря заминировано тчк Со слов населения тчк».
Вторая фраза была вставлена по настоянию Лены.
Антенна включена, тонкие провода батарей зажаты клеммами. И снова отчужденное лицо Нади.
— Ну как, слышишь?.. — то и дело нетерпеливо спрашивала Лена.
Надя в ответ только чуть качала головой. И вдруг по внутреннему свету, вспыхнувшему в глубине ее глаз, Лена поняла: связь есть! Рука Нади словно слилась с ключом. Тук-тук!.. Тук-тук!.. И через три минуты — все кончено. Щелчок. Надя перешла на прием и стала записывать ответ штаба.
Начальник разведотдела поздравлял их с годовщиной Октябрьской революции и с благополучным устройством.
«Все внимание перевозкам. Особенно порт. Легализируйтесь. Соблюдайте конспирацию. Желаю успеха».
В приподнятом настроении девушки быстро разобрали установку, рассовали все части по своим местам и сели пить чай.
С этого дня у них исчезло то чувство одиночества, которое все время владело ими и обеим портило настроение. О них помнят, немедленно откликаются на каждый их вызов, а главное — ждут их сообщений!
Молоденькая экспедиторша работала с величайшей добросовестностью и неутомимо таскала пакеты из одного конца порта в другой. Внимательный взгляд, конечно, мог бы заметить, что она подолгу стоит у причалов, которые находятся в стороне от ее служебных маршрутов. Но в сутолоке порта, в непрерывном движении машин и людей можно ли уследить за одним человеком, если он к тому же не вызывает никаких подозрений?
И вот в эфир летит очередная радиограмма: «В порту стоят пять военных кораблей».
На другое утро Надя приняла запрос: «Уточните, с чем прибыли из Румынии пароходы и чем грузятся. Проследите, когда и в каком направлении эти пароходы уйдут».
Для того чтобы ответить на этот запрос, Лена в тот день работала почти до самого комендантского часа. И Надя отчаянно волновалась, гадая, что с ней произошло. Изможденная от усталости, запыхавшаяся, Лена, наконец, ворвалась в комнату.
— Мы еще не упустили наше время? — тревожно спросила она.
— Нет.
— Тогда передавай скорей!
В эту ночь над городом вдруг завыли сирены воздушной тревоги, а со стороны порта суматошно забили зенитки. Лена и Надя проснулись, сели рядышком на своей жесткой кровати, одинаково ощущая удивительное чувство радости и душевного подъема.
— Подумать только!.. Ведь это все мы с тобой!.. Мы с тобой!.. — шептали они друг другу, когда тяжкие разрывы бомб сотрясали окна их убогой комнаты.
Утром Лена вскочила гораздо раньше обычного и с трудом подавила в себе желание немедленно бежать в порт, чтобы посмотреть на следы бомбежки.
Уже с высоты Приморского бульвара она увидела накренившийся корабль у причала и черные дымы над горящими складами. Издали можно было разглядеть маленькие фигурки солдат и пожарных, которые метались возле складов.
И Лене самой досталось порядком. Несколько дней подряд она помогала расчищать площадки от горелых ящиков и зерна.
К тем сведениям, которые приносила Лена, Надя добавляла свои. Ей пришлось делать то, чем должна была заниматься Валя. Ей удалось узнать, что в район товарной станции прибыла германская моторизованная дивизия почти с тысячью автомашин и шестью платформами с артиллерией.
Теперь Надя передавала радиограммы дважды в день.
Однажды Лена, дежурившая у окна, чтобы предупредить об опасности, заметила пеленгатор, который показался из-за дальнего угла. Надя тут же на полуслове оборвала передачу. Машина медленно проехала под их окнами и удалилась.
Потом, уже после войны девушек часто спрашивали, как же это они могли так часто выходить в эфир, а гитлеровцы не запеленговали их рации. У этой загадки есть ответ. Дело, конечно, не в «везении». Через Одессу непрерывно передвигались новые части со своими штабами и рациями. Служба радиоразведки не успевала привыкнуть к позывным и тональности одних раций, как они исчезали и место их занимали другие. Рация девушек как бы тонула в яростном перестуке морзянки.