6
«27 февраля 1945 года. Соколову. Прибыли в район действия, в большой лес возле города Хоцен. В лесу много бежавших военнопленных. Местное население относится к нам хорошо. Сегодня с Икаром выезжаем в Ческа-Тржебова.
7
Утро было свежее, безоблачное. В лесу еще царил полумрак, и голые стволы деревьев отбрасывали широкие блеклые тени.
Когда Крылов выбрался из землянки, Икар уже ждал его. На нем был обычный гражданский костюм, поношенная, с выцветшей ленточкой шляпа. Крылов был одет еще скромнее — серый вязаный свитер и грубошерстные, пузырившиеся на коленях брюки гольф.
Путь предстоял не близкий — километров шестьдесят. Каким-то чудом накануне Икару удалось раздобыть два велосипеда. Краска на них давно покоробилась и облезла, ржавчина густыми веснушками покрыла никель. Но колеса крутились исправно. Разведчики выбрались из леса на еще не успевший прогреться и покрыться пылью проселок и налегли на педали.
Дорога вилась между зеленеющими полями, перелесками, ныряла в лощины с ноздреватыми шапками талого снега.
Город увидели издалека. Он раскинулся на холме по обе стороны железной дороги. Чистенький, аккуратный. Красные черепичные крыши. Струйки дыма над трубами. Тихий, безмятежный уголок земли, который война, казалось, обошла стороной.
— Хальт! Документы!
Два немца вышли из будки возле переезда и преградили дорогу разведчикам.
Крылов затормозил, спрыгнул с велосипеда. Вот она, первая встреча с врагом. Мельком взглянул на Икара. Молодец! И глазом не моргнул. Спокойно полез в карман за документами, которые им приготовили еще там, у своих. Крылов тоже достал пропуск. Протянул фашистам.
— Вы что, не знаете, что эти пропуска уже неделю назад аннулированы? — спросил немец.
Икар изобразил на лице искреннее недоумение.
— Просим прощения, господин обер-лейтенант. Были в отъезде в деревне. Еще не успели обменять.
Лейтенант обвел их подозрительным взглядом. Что-то сказал солдату. Тот подошел вплотную, обшарил карманы разведчиков.
«Хорошо, что не взяли с собой оружия», — мелькнуло в голове у Крылова.
— Проваливайте, и чтоб сегодня же все было сделано! — хрипло гаркнул лейтенант.
Они миновали несколько узких улочек, выбрались на привокзальную площадь. Город только просыпался. Со скрежетом поднимались ставни лавочек и пивных. Одинокие прохожие шли прямо посредине улицы. Никто никуда не спешил. По пути разведчики обсудили положение. Документы были сделаны за несколько дней до вылета группы. Кто же мог предположить, что немцы решат их обменять на новые? Но факт оставался фактом. С просроченными пропусками в незнакомом месте находиться опасно. Пришлось изменить первоначальный план. Решили, не осматривая города, встретиться с подпольщиками и уже с их помощью выправить нужные бумаги.
Крылов и Икар без особого труда разыскали дом Вацлава Фиалы.
Дверь открыла молодая опрятная девушка.
— Вацлав Фиала? — она подняла брови. — Он здесь теперь не живет. Справа от вокзала маленький домик за зеленым забором. Попробуйте поискать его там.
Но в маленьком доме за зеленым забором Вацлава тоже не оказалось. Пожилая женщина долго допытывалась, кому он понадобился. И только после того, как Икар словно невзначай назвал условную фамилию Лаушмана, заперла за пришедшими дверь. Рассказала:
— Вацлава брали в гестапо. Видимо, немцы что-то пронюхали. Несколько дней пытали, потом отпустили. Но глаз с него не спускали. На работе Вацлав сказал, что уезжает в соседний город к брату. Несколько дней жил здесь, потом ушел к партизанам.
Итак, Вацлав исчез. Но оставался еще один адрес — улица Центральная, 17. Томаш Дитр.
Дитр был дома. Пожилой, седовласый мужчина с осунувшимся, заросшим щетиной лицом. Всего несколько дней назад он похоронил единственного сына. Немцы пристрелили его за то, что он слишком громко распевал чешские песни.
— Пока что я вам не помощник. Простите, но у меня нет сил. — Он кивнул на соседнюю комнату: — Там его мать. Старуха убита горем. Слегла, и я должен о ней позаботиться…
На прощание сказал:
— Только не задерживайтесь в городе. Немцы совсем озверели. Ищите людей в лесу…
8
«27 февраля. Соколову. С Вацлавом установить связь пока не удалось. Дитр работать не может: болен. Пытаюсь установить связь с партизанами, найти новых людей.
9
Люди приходили сами. Лес, в котором расположилась группа Крылова, только внешне казался необитаемым. С конца 1944 года фашисты гнали через Чехословакию колонны советских военнопленных, прежде работавших на шахтах в Силезии. По пути многим из них удавалось бежать в близлежащие леса. Будь оружие, можно было бы организовать большой отряд, способный к серьезным самостоятельным действиям. В Центр полетела радиограмма. Крылов просил оружия, взрывчатки, медикаментов. Все самолетом. Срочно.
Тем временем люди Крылова рассеялись по окрестностям, изучали обстановку в районе, завязывали связи. Днем и ночью ходили они по деревням, хуторам, городкам, подбирали помощников, имевших возможность добывать нужные сведения. Опасность подстерегала на каждом шагу. Облавы, проверка документов, аресты заложников, шпики. Ловушки полиции, капканы гестапо. Вскоре выяснилось: в районе действует крупный отряд партизан. Командир — Большой Гонза. Однако встретиться с партизанскими вожаками Крылову удалось только в середине марта, а до этого группе приходилось собирать сведения и завязывать связи своими силами. Между тем Центр требовал как можно скорее установить наблюдение за перевозками войск и оружия по железной дороге. Нужен был надежный человек, живший вблизи линии, или еще лучше — местный железнодорожник.
И такой человек нашелся.
Крылов даже улыбнулся, когда услышал его имя — Ярослав Гашек, путевой обходчик на участке железной дороги Пардубице — Ческа-Тржебова. Разведчики познакомились с ним через брата. Ярослав понял все с полуслова. И теперь ежедневно в 10 часов вечера в тайнике на опушке Гашек и его товарищи оставляли сводку — точный перечень эшелонов, грузов, станций назначения.
10
Разведчики заметили: к опушке леса часто приезжает на подводе человек. Всегда привозит какие-то свертки, мешки. Судя по всему, связан с партизанами и военнопленными, скрывавшимися в лесу.
На встречу с незнакомцем был послан Икар. Вернулся, доложил: Иозеф Смикл — пекарь из города Высоке-Место. Привозит в лес хлеб, кое-что из одежды. В городе работает в пекарне, которая обслуживает несколько немецких гарнизонов в Высоке-Место, Литомишле, Хоцене. Хорошо знает обстановку в этих городах.
Это была настоящая находка. Но Крылов не хотел спешить в таком деле. Он знал: гестапо посылает провокаторов в самом разном обличье. Решил навести справки у партизан.
Ждать пришлось недолго. Лесной народ дал Смиклу самую лучшую характеристику — наш человек. Бывало так, что пекарь увозил из-под самого носа немцев целые обозы с продовольствием для партизан.
Так у группы появился еще один помощник. Прежде всего он помог разведчикам обзавестись надежными документами. Дело это было нелегкое. Через своих знакомых Смикл достал в комендатуре бланки пропусков. Но на плотные синие карточки со свастикой нужно было наклеить фотографии владельцев. Где их взять? У разведчиков не было с собой ни карточек, ни фотоаппаратов. Тогда Иозеф привез в лес громоздкий деревянный ящик на раздвижной треноге, вроде тех, что еще не так давно стояли у нас на рынках перед натянутыми холстинами с «южным пейзажем».
По этому случаю разведчики долго скребли бритвой заросшие щетиной лица и приводили себя в божеский вид. Но когда карточки были готовы, оказалось, что все они вышли почти на одно лицо, родная мать не узнает. Радовалась только Лера. Деревянный ящик проявил к ней явную благосклонность, и она упросила Смикла сделать еще несколько отпечатков.