Тот добродушно улыбнулся.
— Ну что вы здесь надулись, словно рыба-шар. Знаете такую? Когда на нее нападают, она превращается…
— А разве на нас не напали? — резко сказал Женя. — Пусть он попробует отложить автомат, и тогда мы…
Он потер ушибленную Майком челюсть и зло посмотрел на него.
— И что тогда?
Майк покраснел, резким движением сдернул автомат и протянул его Мангакису.
— Подержите, дядя Бэзил, я ему…
Они стояли грудь к груди — почти одного роста, крепкие парни со стиснутыми кулаками, готовые сцепиться в жестокой мальчишеской схватке.
— Ну? — вызывающе сказал Майк.
— Ну? — в тон ему повторил Женя. — Пойдем выйдем!
— Майк, Женя! — вмешалась Елена, мгновенно очутившись между юношами. — Что это такое? Я запрещаю вам, слышите! А ну помиритесь…
Она не договорила… и вдруг заплакала.
Первым опомнился Майк.
Он откашлялся и постарался придать своему голосу как можно больше твердости:
— Я спущусь на несколько минут вниз. Не попытайтесь что-нибудь выкинуть — дом окружен.
По лестнице он буквально сбежал и лишь перед дверью в холл на секунду задержался, чтобы перевести дух.
— Скоро их разобьют и вышвырнут отсюда, — как нечто само собой разумеющееся, сказал Женя, лишь только за Майком захлопнулась дверь.
— Для того чтобы добиться победы, мало лишь верить в нее, — спокойно заметил Мангакис.
— Надо перебить их! — Женя возбужденно сжал кулаки.
— Это не игра в солдатики, Джин, — покачал головой Мангакис. — Проигрыш здесь оплачивается слишком дорого!
— Я не мальчик! — обиделся Евгений.
Мангакис неопределенно покачал головой. Ну как рассказать этим молодым людям, что творится у него в душе? Как объяснить им, чего ждут от него Корнев и Гвено? Радио молчит: кто знает, что там произошло?
Дочь подошла к нему и прижалась щекой к плечу, заглядывая в глаза.
— Ведь ты воевал, папа, — неожиданно сказала она полушепотом. — Придумай что-нибудь.
— Тебе сказала об этом мать? — резко вскинул голову Мангакис.
Девушка кивнула.
Отец горько усмехнулся.
— Я был плохим солдатом.
— Неправда, мама говорила, что вам не повезло.
Мангакис подошел к окну. Гроза бушевала над западной частью города, там, где был военный лагерь «Миринда». Пальба в той стороне стихла.
— Дядя Бэзил…
— Ну?
Грек обернулся к юноше. Лицо Евгения было решительно.
— Вы должны уйти отсюда. Вы должны быть…
— Вы словно все сговорились! И ты, и твой отец, и Мануэль Гвено!
Мангакис почти кричал.
— А Елена? Что будет с Еленой?
— Но я же не маленькая, папа! Что вы все твердите: Елена, Елена, Елена?..
— Вы уйдете отсюда вместе, — неожиданно спокойно сказал Женя.
— Не говори чепухи! — рассердился Мангакис.
— Отсюда можно уйти!
Женя осторожно приоткрыл окно: сильный ветер гудел в листве сада.
— Можно, папа, можно! — девушка вдруг радостно запрыгала, захлопала в ладоши.
Евгений благодарно улыбнулся, подошел к ней, обнял — впервые в жизни он обнимал девушку, и все получилось удивительно просто и естественно.
Но Елена слегка оттолкнула его.
— А как ты?
— Я останусь здесь.
— Ты пойдешь с нами, — решительно сказала Елена.
ГЛАВА 9
Мангакис не сразу догадался о способе, при помощи которого молодые люди предполагали выбраться из дома. Одно из окон комнаты Елены выходило в боковую часть сада — всего лишь метров десять было между высоким забором, за которым начинался заросший высокой травой пустырь, и стеной дома. Здесь росло мощное дерево-зонт: его ветви тянулись параллельно земле четко различимыми этажами. Еще несколько лет назад Женя, Елена и Майк изобрели для себя своеобразный вид спорта: из окна, в которое почти упирались две мощные ветви, нужно было перебраться на пустырь за стеной сада.
И сейчас этот путь не был особенно трудным. Главное, чтобы солдаты не заметили, как они будут перебираться из окна на дерево.
— Староват я, чтобы лазить по деревьям, — проворчал Мангакис, прикидывая в уме предстоящий путь по ветвям. — Ну ладно, рискнем!
— Но я пойду, если пойдет и Джин, — упрямо заявила Елена.
Евгений тяжело вздохнул.
— Хорошо. И я с вами.
Ветер все сильнее гудел в ветвях. Во дворе возбужденно разговаривали наемники. Потом кто-то затянул унылую, протяжную песню.
— Тише! — вдруг загремел голос Аде. — Грозы не видали? А ну разойтись по местам! И чтоб больше носа никто во двор не высовывал!
Пение оборвалось. Наемники, вполголоса огрызаясь на сержанта, побрели по своим местам. Во дворе все стихло.
Женя решительно выключил свет и подбежал к окну.
— Я пойду первым, — сказал он и вскочил на подоконник.
Через минуту он уже стоял на массивной ветви, одной рукой держась за другую ветвь, идущую строго параллельно той, на которой он стоял.
— Давай руку! — сказал он, протягивая свободную руку девушке.
Та отрицательно покачала головой.
— Лучше сам держись покрепче. А я-то уж как-нибудь…
Она уверенно выбралась из окна.
— Ну что ты стал? Иди же!
Третьим выбрался Мангакис.
Нижняя ветвь пружинила и слегка потрескивала под тяжестью их тел, верхняя, за которую они держались, чуть прогибалась. Но широкие, как у фикуса, листья надежно укрывали их от взглядов снизу. Впрочем, во дворе никого не было.
Они быстро очутились у могучего ствола — половина пути была пройдена.
— А ты храбрая! — с уважением заметил Женя, когда они прижались к стволу, переводя дух.
— Это я от страха, — призналась девушка. — А ты, папа?
Она замолчала, словно подбирая слово, но так и не окончила фразы.
— Осваиваю на старости лет цирковую профессию: новый аттракцион — «Под куполом Мангакисы», — пошутил ее отец.
— А что из-за нас будет Майку? — вдруг забеспокоилась Елена.
Женя осторожно тронул ее локоть:
— Пошли!
— Тише! Смотри!
Девушка испуганно схватила его руку и кивнула вниз. Сквозь листья было видно, как чья-то тень бесшумно скользнула вдоль стены дома и скрылась за углом. Они подождали еще несколько мгновений и хотели было уже двинуться по ветвям к забору, как вдруг из-за угла грохнуло: один выстрел, второй… Две красные ракеты одна за другой взмыли в черноту ночного неба. И сейчас же еще два выстрела — на этот раз две зеленые ракеты…
— Стой! — раздался сейчас же резкий голос Аде. — Стой, буду стрелять!
У Жени перехватило дыхание. А за углом послышался какой-то шум, глухие звуки ударов и короткая автоматная очередь.
— Сволочь! — громко выругался сержант. — Этот парень кому-то сигналил, господин капитан! Он пытался бежать. Пришлось его…
— Бежать?
Это уже был голос Майка. Затем последовала пауза, и опять голос Майка — встревоженный, резкий:
— Сержант! Давно погас свет на втором этаже?
— Не обратил внимания, господин капитан! — в голосе Аде все еще звучало возбуждение. — А куда этого предателя?
— Да погоди ты!
Женя услышал, как захрустел гравий под ногами Майка, бегущего в дом.
— Бегите! — приглушенно крикнул он, пропуская вперед Елену и ее отца. — Сейчас он все поймет. Быстрее!
Елена осторожно пошла вперед. Ветвь под ногами была скользкая, толстая: словно отполированная кора не держала ногу. Но девушка крепко держалась за другую ветвь, протянувшуюся почти параллельно той, по которой она шла, вверху.
Ветви дерева-зонта росли четко обозначенными этажами — метра полтора пространства отделяло один от другого. И Мангакис мысленно возблагодарил природу, создавшую зеленый мост, по которому он шел вслед за дочерью к свободе.
Оказавшись на самом конце ветви — уже за забором, — Елена секунду помедлила, прыгнула и почти бесшумно упала в густую, высокую траву. Следом за нею тяжело рухнул Мангакис.
«Только бы не нарвалась на змею», — подумал Женя и повернул назад. Он не боялся того, что его ожидало, и думал лишь об одном — сколько минут он сможет выиграть для беглецов: пять, десять, пятнадцать?