Тоскливо вдруг стало на душе лейтенанта. Впервые попал он в такую ситуацию. Что стоит Антонову соскочить с нарты, залечь с карабином за куст. Забеспокоился и каюр. Не доезжая поворота, он направил нарту прямо.
— Куда ты? Давай по следу!
— Молчи, начальник, охотник лучше место знает, — сказал Долган.
— Уйдет ведь.
— Этот путь короче. Все равно Медвежья лапа выедет в распадок, а мы там будем раньше. — Каюр сильнее замахал остолом на собак.
Теперь нарта неслась по редкому заснеженному кедрачу. Маленькие зеленые кустики, словно веточки елочек, торчали из снега. Здесь снегу много, слежался, твердый и жесткий, как наждак.
«А если Антонов специально повернул направо, хитрый ход? Увидит, что мы прямо поехали, вернется назад — и в тундру, а там его только Фомкой звали», — размышлял Сергеев.
Солнце висело совсем низко. Оно было огромное и оранжевое.
«Часа полтора, от силы два — и будет темно, — думал лейтенант. — Через сопку ехать Антонов едва ли решится. Сопка высокая и крутая».
Скоро лейтенант понял замысел Долгана и обрадовался. Два пути: один Антонова и другой их — сходились в одном распадке. Вдоль этого распадка стояли сопки, крутые и высокие. И действительно, каюр скоро уперся остолом в снег, нарта протянула немного вперед и остановилась. Следов выезда из распадка не было, значит, Антонов еще не проезжал.
— Надо его здесь ждать, — сказал Долган, соскочил с нарты и стал привязывать собак к кусту. — Как раз на нас выедет. Вот-вот появится. Из-за этого куста и жди его, — говорил он.
Сергеев забежал за соседний особенно большой куст и затаился. Он внимательно осматривал все впереди и ждал. Но там угрюмо стояли заснеженные кусты, а над ними справа и слева высокие склоны сопок.
Прошло несколько минут, а Антонов не появлялся.
«Обманул, видно, — снова засомневался лейтенант. — Я его здесь жду, а он, может, в обратную сторону махнул. А вдруг и он нас в засаде ждет…»
— Давай, Вася, поедем навстречу! — крикнул Долгану. — Так околеем тут, ночь застанет.
— Надо здесь ждать, — сказал неуверенно Долгам и стал разворачивать собак в распадок.
— Поедем, а то, может, он вернулся назад, — сказал Сергеев и вышел из-за куста.
И снова нарта мчится вперед, навстречу неизвестности. А солнце совсем низко. Оглядывается Сергеев, не видно Антонова.
«Вернулся… назад вернулся», — волнуется следователь.
И тут они снова увидели Антонова. Собаки его неслись прямо на нарту Долгана. Через минуту-две дюжины злых собак смешаются в один сплошной клубок и будут драть друг друга до тех пор, пока люди не растащат их в стороны. Долган уперся остолом в снег.
— Стой, Антонов! — крикнул Сергеев. — Тормози! Но Антонов и не думал тормозить. Нарта его неслась с бешеной скоростью.
— Тормози! — Лейтенант взмахнул пистолетом.
И вдруг грохнул выстрел, громкий и резкий. Эхо ударило в зеленые кусты, склоны сопок и заглохло. Сергеева словно оглушило. Он увидел, как из ствола карабина Антонова заструился легкий дымок. Собака взвыла, и лейтенант заметил, как одна из них в их упряжке упала. Другие — шарахнулись в сторону А эта, в застегнутых ремнях, начала волочиться, марать снег в ярко-красный цвет.
Нарта Антонова пронеслась мимо. Сергеев услышал, как тот щелкнул затвором карабина, в снег упала желтая гильза. Долган соскочил с нарты, ножом отрезал ремни убитой собаки, ногой оттолкнул в сторону и стал быстро разворачивать нарту.
Сергеев ясно все видел, слышал, но был словно в обмороке. Словно он не участник этих событий, а кто-то посторонний и все наблюдает со стороны.
— Что же ты не стрелял, начальник? — с укоризной спросил Долган.
И этот вопрос, и взгляд каюра, в котором ясно можно было прочитать слово «тюха», вернули Сергеева к действительности. Он спрятал пистолет в карман.
Скоро они миновали тот куст, где так удачно Долган выбрал место ему для засады. Теперь нарта Антонова мчалась метров на триста впереди. Сергеев видел, как Долган ленивей стал погонять собак, а они устали, часто зубами хватали снег и плелись еле-еле.
Сергеев проклинал себя за минутную растерянность. Не ожидал он от Антонова такого дерзкого поступка. А надо было все предусмотреть. Конечно, Антонов ждет темноты. Собаки у него крепкие, выносливые. Он сможет ехать и ночью. А у Долгана собаки хуже, к тому же у него меньше их в упряжке. Гнетуще на него действовала и приближающаяся ночь. Где-то надо будет переночевать, покормить собак, отдохнуть. А завтра снова начинать сначала. И долго ли так он сможет выдержать? Конечно, он выдержит, а вот Долган может отказаться. Главное — он, Сергеев, сам виноват в том, что увернулся от него Антонов. Надо было сидеть в кустах и ждать.
Лейтенант глядел на широкую спину Долгана и размышлял.
«Что, интересно, думает он обо мне? Смеется, наверное? «Почему не стрелял?» — спрашивает. Не мог же я, в самом деле, стрелять в Антонова. Не ожидал, что напролом пойдет? А что ему оставалось делать? Можно было раньше до этого додуматься».
— Что молчишь, Василий? — спросил у Долгана. — Скажи, куда мы хоть заехали? Далеко ли от поселка?
— Совсем недалеко. Километров шестьдесят.
— Шестьдесят? До колхоза шестьдесят километров?
— Может, меньше. Медвежья лапа хитрый. Он места эти знает. Сюда и ехал. Далеко отсюда тундру он не знает, потому боится ее.
— Что ты предлагаешь делать? — снова спросил Сергеев.
— Надо еще ехать, а там спать будем. Вон, видишь, Медвежья лапа направо поехал. Непонятно зачем. Там река, много торосов, очень дорога там плохая. Зачем он туда поехал? — говорил Долган, поворачивая собак по следу Антонова. — Тут совсем недалеко его бывшая стоянка.
— Это здесь мы вчера были?
— Совсем рядом.
Неожиданно Сергеев увидел далеко впереди на темнеющем горизонте одну нарту, другую, четвертую. Нарты мчались навстречу Антонову. — Гони быстрее! Видишь нарты? — Сергеев показал Долгану в сторону горизонта.
— Вижу. Потому, оказывается, Медвежья лапа на реку свернул. Он раньше нас их увидел.
— Давай быстрее! — снова заторопил лейтенант каюра. — Правее, правее держи!
Сергеев был приятно удивлен, когда увидел нарты. Кто ехал на них, он не знал, но был уверен, что это пришла ему помощь. И не зря, конечно, Антонов бросился сломя голову к реке, где, как сказал Долган, очень плохая дорога.
Это действительно была помощь. Как потом узнал лейтенант, председатель колхоза Дорофеев еще вчера вечером, когда нарта Долгана с Сергеевым выехала из села, позвонил секретарю. Он сообщил Ивану Матвеевичу свои соображения и просил того разрешить ему, Дорофееву, принять участие в задержании злостного преступника. Огородников возражать не стал, а, наоборот, велел принять все меры в оказании помощи молодому следователю
Дорофеев организовал четыре нарты, семь человек из пастухов и охотников. Выехали они рано утром, а на месте их ночевки были в обед. Занесенное снегом место палатки и уже развеянный пепел от костра Долгана и Сергеева — все говорило Дорофееву о том, что лейтенант с каюром, отдохнув, направились на поиски Антонова.
— Оглядеть все вокруг внимательно, — распорядился Дорофеев.
Скоро один из охотников наткнулся на тайник Антонова. Это был шалаш, сделанный из толстых веток кедровника. Теперь он был почти полностью занесен снегом. Сухие зеленые ветки и насторожили охотника.
В шалаше стояла железная бочка, в которой осталось литров десять спирта, мешок, набитый пыжиками. Здесь же было несколько новых кукулей, кухлянок, торбасов и целая кипа выделанных оленьих шкур.
— Меха собирал… Знает, что мех нынче в дефиците, — сказал председатель, рассматривая это богатство. Вначале он засомневался: забирать ли все или покараулить, взять вместе с хозяином. Но потом решил все погрузить на нарты, сделать привал, покормить собак, напиться чаю и ехать вслед Сергееву.
Когда выехали дальше, солнце стояло совсем низко. А через час увидели нарту Антонова, а потом и Долгана.