— Его предупредили товарищи из центра, то есть ваши товарищи, что идет утечка сведений, у бандитов налажен, мол, какой-то особый канал связи и необходима строжайшая конспирация. Вот он и придумал такую оказию. А в Победив все ребята свои, не продадут!.. — обрадовался Машкевич.
— Н-да… — промычал Мотя.
Сообщение Машкевича походило на правду. Ещё более убеждал его простодушный и радостный вид, даже в темноте Мотя видел, как блестели его глаза.
Левушкин почесал затылок.
— А машину с шофером зачем он внедрил на склад? — спросил Мотя.
— Про машину не знаю, — вздохнул Машкевич.
— А почему в столь грозный час находишься не на боевом посту?! — горячо спросил Левушкин. — Теряем бдительность, товарищ Бородкин!
— Мне, собственно, товарищ Волков велел за вами присматривать, а сестра живет через дом, вот я и навел контакты с Ольгой Алексеевной… — пробормотал Машкевич.
— Как это присматривать? — опешил Мотя.
— Ну охранять, что ли… — вздохнул Машкевич.
Мотя мог предположить что угодно, но услышать такое он не ожидал. «Либо он меня подозревает, либо он действительно внедрен бандитами и теперь хочет меня изолировать… — пронеслось у Левушкина. — А Семенцов с его маскарадами?..»
— Где сейчас Семенцов? — спросил Мотя.
— Дома, — ответил Машкевич.
— Пусть придет, — попросил Левушкин.
Машкевич кивнул, поднялся и ушел. Мотя остался один. Лампу он не зажигал, попыхивая папироской. Вскоре послышались шаги. Мотя взвел курок, потушил папиросу, затаился. Неизвестный осторожно поднялся на крыльцо, прошел в сени, остановившись перед дверью. У Левушкина пересохло в горле. Вода в кувшине стояла на столе, но всё внимание Моти было приковано к двери, за которой стоял неизвестный. И вдруг Мотю обожгла мысль: он сидит спиной к окну, смотрит на дверь и открыт для выстрела сзади. Холодок пробежал по спине, Мотя физически ощутил жжение под левой лопаткой, в сердце больно кольнуло. Дверь распахнулась. На пороге стоял Павел.
— Ты чего? — увидев нацеленный на него наган, хмуро проговорил он.
— Ты в сенях стоял?
— Докуривал…
Павел вздохнул, сел на койку.
— Ты уходил куда-то?.. — спросил Павел.
— Да, прогуливался неподалеку.
— Никого не видел?..
— Нет, никого…
Павел тяжело вздохнул.
— Пока ты прогуливался, кто-то вошел, вытащил мои документы, наган и закрыл дверь на палку… Сволочи!
Павел застонал, точно от боли, закрутил головой.
— А я как убитый заснул! Может, она что-то подсыпала? — растерянно спросил он.
— Вряд ли… — помолчав, отозвался Мотя.
— Я уже пошел Дружинину звонить, но не смог! Духу не хватило…
Павел помолчал, глядя в пол.
— Я провел маленькое расследование. Ольга Алексеевна постоянно была во дворе, никого из чужих не видела. Окно никто не открывал. Значит, это могли сделать трое: ты, хозяйка и Машкевич. Тебя и Ольгу Алексеевну я исключил сразу. Остается Машкевич. Вот что я узнал. В списках личного состава Серовского отдела милиционер по фамилии Машкевич не числится. Кроме того, сам Семенцов находится в Победне. Не хочется даже предполагать такое, но возможно, что Семенцов и Машкевич лица подставные…
Не успел Павел договорить, как послышались шаги и прибежал Машкевич. Он был взволнован и от волнения долго не мог выговорить ни слова.
— Николая Иваныча нет, — растерянно пробормотал он и развел руками.
— Как нет? — прошептал Павел.
Он поднялся и заходил нервно по комнате.
— Жена говорит: «Он… в Победне»… — еле выговорил Машкевич.
Он побелел, произнося эти слова, испуганно взглянул на Мотю.
— Она ещё передала, чтобы мы следили за окнами…
— Что значит: «следили за окнами»? — не понял Павел.
— Ну, Николай Иваныч предупреждал, что если окна будут распахнуты, значит, бандиты едут…
Павел со значением взглянул на Мотю, как бы подтверждая: ну вот, я же тебе говорил!
— Хо-ро-шо! — промычал Павел. — Ты, Тихон, пока к себе иди и будь там. Но не спать. В любую минуту можешь понадобиться. Оружие есть?..
— Есть! — кивнул Машкевич.
— Давай! — энергично тряхнул головой Павел.
Машкевич ушел. Павел прислушался, подождал, пока затихнут его шаги, и прошептал:
— Попали мы с тобой, Мотя, в переплет!
Левушкин вытащил наган и документы Павла, молча передал ему.
— Откуда?! — удивился Павел, но тут же помрачнел и исподлобья глянул на Левушкина.
— Нашел… — вздохнул Мотя.
У него сил не было рассказать Волкову всю правду, так на него подействовало сообщение об исчезновении Семенцова. Мотя уже вконец запутался: с Павлом-то он так ничего и не прояснил.