— Ты что, из Америки приехал?
Джеймс Монд побледнел так, что золотые зубы стали казаться серебряными.
«Черт побери, выследили! — мелькнула мысль, — Неужели эта продавщица из КГБ! Надо бежать!»
А продавщица никак не могла успокоиться.
— Пива ему! Видали? Да мне пиво в последний раз в позапрошлом году завозили! И то всего десять ящиков...
— Ладно, сестренка, не обижайся, — с облегчением произнес агент. — Наплевать на пиво! Что у тебя там выпить найдется?..
— Так бы сразу и говорил, — сказала продавщица и поставила перед шпионом бутылку водки. — Селедку взвесить?
— Гм, — слегка опешил Василий Петрович, — а послабей ничего нет?
— Только уксусная эссенция, — буркнула продавщица, взвешивая ржавую селедку с прилипшим к ней чьим-то посторонним хвостом.
— Дай-ка мне стаканчик, — кивнул Василий Петрович продавщице.
— В розлив не отпускаем...
Щукин вздохнул, достал из чемоданчика портативный шпионский стакан с двойным дном и покосился на мужчину в шляпе. Их глаза встретились. Мужчина взглядом показал Василию Петровичу, чтобы тот зашел за угол.
«Слишком спешит, — нахмурился Щукин. — Может, провокатор?»
Он сунул в карман бутылку и сжал в руке шариковую авторучку, заряженную ядом кураре. Достаточно было такой авторучкой написать на человеке всего два-три слова, как он в страшных мучениях начинал судорожно чесаться. Василий Петрович отвинтил у ручки колпачок и медленно приблизился к мужчине.
«Если он назовет пароль до того, как я выпью три стакана, — испишу ему все лицо», — цинично решил диверсант.
Мужчина подходил все ближе, ближе... Между ними оставалось пять метров... четыре... три... Они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Мужчина придвинулся вплотную, вынул руку из-за пазухи и хрипло спросил:
— Третьим будешь?..
Джеймс Монд сжал в руках авторучку так, что чуть не исписал собственный палец, и высокомерно отвернулся. Он снова подошел к киоску и не торопясь, соблюдая правила хорошего тона, интеллигентно выпил три стакана водки. В голове что-то щелкнуло, подпрыгнуло и стало медленно вращаться. У Щукина было такое впечатление, что там начались танцы. Он прищурил один глаз, а другим внимательно посмотрел в бутылку. Ему показалось, что внутри сидит муха.
— Фу, пьяница! — укоризненно сказал Щукин на одном из восьми не наших языков, которыми вдруг перестал владеть. Шпион открыл второй глаз. Муха исчезла. Василий Петрович пожал плечами и, чтобы разрешить свои сомнения, поднес бутылку к губам и выпил остаток прямо из горлышка...
— Нет мухи. Померещилось, — удовлетворенно заметил на эсперанто Щукин и бросил пустую бутылку на мостовую.
Неожиданно над его ухом раздался резкий голос:
— Вы не знаете, где можно купить сок?..
— Братишка! — восторженно перебил Василий Петрович. — Дорогой! Не знаю! Но зато я могу... я могу... — Щукин запнулся. Он забыл, как будет по-русски «польская кухня». — Я могу... могу... отциклевать тебе полы...
Агент 008 помолчал и, сползая на землю, добавил по-таиландски:
— Дай я тебя поцелую... Мне было так одиноко... моя твою дождалась...
Глава V
ПОЕДИНОК
Щукин проснулся в незнакомом подъезде. Пахло кошками и уксусом.
«Неужели я все-таки пил эссенцию? — тревожно подумал он, ощупывая себя руками. — Желудок, кажется, на месте, все остальное тоже. Не хватает только правого ботинка. Что у меня там было спрятано под стелькой?.. Шифры?.. Нет, шифры и деньги были в чемодане... Кстати, чемодана тоже нет... Но что же все-таки было в ботинке? Ага, вспомнил: три мины с часовым механизмом... Мин жаль, конечно. Лучше бы пропал левый башмак! Там только складной пулемет да яйца глист, которые шеф велел подбросить главному инженеру завода, если он не согласится работать на нас...»
Василий Петрович, кряхтя, поднялся, вышел на улицу и стал смотреться в бензиновую лужу. Потом он перевел взгляд на свою босую посиневшую ногу. Отравленный ноготь был сломан, а повыше щиколотки виднелись отпечатки чьих-то грязных пальцев.
— Ну, погоди, — пробормотал Щукин, осторожно обвязал это место платком, чтобы не повредить нечаянно отпечатки, и заковылял к справочному бюро. О явках теперь не могло быть и речи. Надо было начинать все сначала...
К вечеру он снял по объявлению подходящую квартиру с двумя выходами и телефоном. Хозяйка, увидев оборванного Щукина, запросила недорого. Впрочем, теперь он уже был не Щукиным. Поскольку паспорт пропал вместе с чемоданом, Джеймс Монд решил пустить в ход запасную легенду. Теперь он назывался Петром Васильевичем Карасевым, собирателем народных песен и сказаний, специалистом по городскому фольклору.