Отчаянный вопль донесся уже с улицы.
— Мастер! Спасите! Они убьют меня, убьют...
Секунду спустя все уже были внизу. Там дюжий дворник деловито заламывал Касыму руки за спину. Мальчик укусил его за руку, но детина только поморщился и поволок Касыма к решетчатым воротам особняка.
Мимо проезжал извозчик. Желая, очевидно, узнать, что происходит у дома самого знатного в этом городе человека, он придержал коней.
Тут же Андрей вырвал Касыма из лап дворника, подхватил мальчика под мышки, бросил его в экипаж, вскочил на подножку, взял у опешившего извозчика кнут и стегнул коней так, что они понесли.
— Стойте, — повелительно закричал вслед Шахрух. — Стойте, господин Долматов. Вы — в чужой стране. Извольте чтить ее законы!
Андрей не оглянулся.
Тогда Шахрух жестом подозвал к себе нескольких, будто по заказу появившихся зевак, и, хотя лицо его было перекошено от гнева, спросил четким голосом:
— Вы все видели?
— Да, господин, — ответили хором люди.
— Тогда хорошенько запомните, что произошло похищение мусульманского отрока неверным. Вам придется еще рассказывать об этом — я уверен.
Он резко повернулся и пошел к своему автомобилю.
У площади Андрей придержал коней, отдал кнут остолбеневшему, ничего не понимающему кучеру, подхватил Касыма на руки — мальчик был в беспамятстве, — пересел на другого извозчика, и через четверть часа оказался у дома Мирахмедбая. Он уложил Касыма в постель, раздобыл у мадам Ланжу кое-какие лекарства, и вскоре мальчик открыл глаза.
— Ну как ты? — спросил Андрей
— Хорошо, господин Долмат, — ответил Касым и вдруг расплакался. — Он убить меня хотел. Я знаю, знаю!
— За что тебя убивать? — спросил Андрей.
Касым не успел ответить. Тяжелые кулаки забарабанили в дверь. Андрей едва успел открыть; в комнату ворвался возбужденный торговец Султанбек. Вместе с ним был здоровенный бритоголовый детина — один из приказчиков Султанбека. Султанбек пошарил глазами по комнате, увидел Касыма и, облегченно вздохнув, велел мальчику:
— Ну-ка, собирайся! Поедем домой. Я напою тебя чаем, позову муллу и табиба.
Бритоголовый детина грозно двинулся вперед. Андрей закрыл собой мальчика.
— Господин Султанбек, — произнес он, с трудом сдерживая себя, — в этой комнате хозяин — я. Извольте выйти!
— Кудрат! — крикнул Султанбек, зло сверкнув глазами. — Возьми щенка!
Бритоголовый вытащил из-за голенища нагайку, но Андрей перехватил волосатую руку, и в тоже мгновение здоровенный мужчина с воплем рухнул на пол. Андрей толчком отправил за дверь торговца Султанбека, а вслед за ним вышвырнул едва поднявшегося на четвереньки слугу.
Тут же дверь затряслась снова. Султанбек сыпал проклятиями и угрозами.
Послышалось еще несколько взволнованных голосов, и наконец все покрыл бас Мирахмедбая.
— Пророк праведный, — рокотал он. — Что за наваждение на мой дом? — Он, по-видимому, тут же понял, что к чему, и прошипел по-узбекски. — Не будь бараном, Султанбек! Не хватает, чтобы полиция вмешалась в это дело. Убирайся из моего дома со своим малаем. Я сам все улажу.
— Простите, почтенный, — пробормотал торговец. — Я бы сам не посмел, но господин Шахрух велел доставить мальчишку живым или мертвым. Если этот проклятый Долмат узнает, что Касым...
— Умолкни! Да не откроется твой рот вовеки!
Шаги удалились.
Андрей посмотрел на Касыма. Глаза мальчика светились неожиданным восторгом.
— Как вы их ловко выбросили, господин Долмат! — произнес он дрожа. — Вот бы мне так научиться!
— Научишься, — пообещал Андрей. Он налил в пиалу чаю, капнул туда несколько капель из флакончика. — Вот выпей. И рассказывай обо всем без утайки. Это не для меня нужно, а для тебя. Если я все буду знать, все, ты понял, тогда мне легче будет защищать тебя. Мальчик выпил, но молчал.
— Как тебя зовут? — спросил Андрей.
— Касым... Газими, — сказал мальчик, побледнев. — Так меня называли прежде, — несмело продолжал он.
— Где?
— На севере. Я жил в горах с отцом и матерью. — Мальчик всхлипнул. — И братьев было много.
— Ты курд?
Газими вздрогнул.
— Я слышал, как ты бормотал по-курдски, когда тебя тащили.
— Да, — еле слышно ответил мальчик. — Я курд.
— Как ты попал в этот город?
— Не помню. Я был совсем маленький.
— Где ты жил?
— У разных людей, пока был мал, а потом меня отвезли к толстому Абдурашиду, который смушки у крестьян собирает. Абдурашидбай сказал мне, что я — его племянник, а родители мои умерли. Я так и жил у него, работал тоже. Меня кормили вместе с рабочими на складе и чай давали. Только бил меня Абдурашидбай почти каждый день. Один раз я взял без спросу горсть орехов, так он меня даже ногами топтал. Я сознание потерял, очнулся, слышу, он шепчет: «Только бы не умер. Спаси его аллах!» Вроде бы испугался за меня. А чего ему пугаться? «Одним ртом меньше — остальным жратвы больше» — это старшая ханум Абдурашидбая так говорила всегда.
Мальчик умолк, опустив голову. Андрей налил ему еще чаю.
— Потом я понял, почему он за меня боялся, — продолжал Газими. — Это после того, как меня украли.
— Как — украли?
— Очень просто. Меня со двора никуда не выпускали, а однажды случился пожар на соседнем дворе. Все побежали туда, воду таскали, чтоб к нам огонь не перекинулся, ну и забыли про меня. Я у раскрытых ворот стоял, на пожар смотрел, и тут сзади — мешок мне на голову и поволокли. Я испугался. Кто-то посадил меня впереди себя в седло, застучали копыта.
Увезли меня далеко-далеко, за степь, к самым горам. Потом пришел человек, высокий такой, с усами. Усадил меня за стол, а на нем всякие угощения, и говорит: «Ты ничего не бойся. Я твой старший брат. Зовут меня Рашиди. Теперь, — говорит, — никому тебя не отдам. Будем жить вместе, пока отца не освободим». А я спрашиваю: «Где наш отец?» — Газими поднял на Андрея взгляд, полный ужаса и надежды.
— Не бойся, — Андрей обнял его за плечи.
— Ладно, — согласился Газими и продолжал шепотом: — Отец наш, сказал тогда Рашиди, самый большой курдский вождь. Он весь наш народ против врагов поднял, хотел, чтобы мы свободными стали. Но у врагов были английские винтовки и пулеметы, а у курдов — только охотничьи ружья и кинжалы. И многие курды погибли. Нас враги схватили, но Рашиди от них сумел убежать. Он сильный и ловкий и ничего не боится. Как вы, господин Долмат! А отец... Ой, господин Долмат, сколько я вам наговорил! — в страхе воскликнул Газими.
— Ты же веришь, что я — твой друг.
— Верю, — горячо сказал мальчик.
— Так что ж ты? — мягко ободрил его Андрей.
— Отец у немца служит, — шепотом произнес Газими. — У того самого, который за всякие черепки большие деньги дает. Кроме немца, никто не знает, что отец — курдский вождь. Узнали бы, сразу бы убили отца.
— Та-ак, — протянул Андрей. — Почему же тебя твой брат Рашиди торговцу Султанбеку отдал?
— Он не отдавал меня, — сказал мальчик. — Я у Рашиди две недели прожил. Мы далеко в горы забрались и ехали еще дальше, но утром к речке спустились, а на нас со всех сторон солдаты как кинутся. Рашиди троих из винтовки застрелил, я сам видел, как они повалились. Ей-богу! И сам он упал тоже... А меня солдаты схватили, привезли в этот город, долго держали в какой-то конуре. Потом пришел Султанбек, у которого все зубы золотые. Принес всяких гостинцев, начал со мной говорить. Спрашивал, что за люди, которые меня увезли, о чем они мне рассказывали, нет ли среди них моих родственников. А я, вы не смотрите, господин Долмат, что я неграмотный! Я ой, какой хитрый! Я сказал, ничего никто мне не рассказывал, никаких родственников у меня нет, но, говорю, кормили меня хорошо те люди. А кто они — не знаю.
Султанбек пришел и на другой день и еще. А как-то говорит: «Ты меня слушай. Открою тебе всю правду. Ты, — говорит, — узбек из Коканда. Тебя привезли маленьким с советской стороны, а твоих отца и мать большевики убили, они всех убивают, кто не хочет от аллаха отречься. Я тебя, — говорит, — возьму к себе, потому что все узбеки — братья, и значит, ты мой брат. И зовут тебя, ты же знаешь! — тоже по-узбекски — Касым».