Снял трубку:
— Слушает матрос первой статьи Хрен!
— Какой там еще хрен? — раздалось в трубке.
— Матрос первой статьи по фамилии Хрен, — уточнил Савва.
— Говорит дежурный по кораблю капитан второго ранга Болдырев. Кто стрелял?
— Нечаянный выстрел произведен мной.
— Как?
— По приказанию командира башни среднее орудие было заряжено. Я этого не знал и при проверке...
Неожиданно на другом конце провода раздался звук брошенной трубки, и разговор прервался.
А тут с палубы в башню донеслись топот ног, какие-то непонятные крики, револьверные выстрелы. Выскочил Савва и удивился: на мачте развевался красный флаг, на палубе шла форменная потасовка, лежали убитые и раненые. А затем с носа, от боевой рубки показалось несколько десятков мичманов и юнкеров в полном вооружении, следом за ними выскочил Олейников со своими молодцами, набранными из недоучившихся гимназистов, — все они с винтовками в руках с примкнутыми штыками. Матросов, вооруженных лишь ножами и молотками — только у одного Савва заметил револьвер и то, по-видимому, без патронов — постепенно окружили, оттеснили к правому борту около третьей башни, а потом пополз вниз и красный флаг; кто-то скомкал его, выбросил за борт.
И тогда Савва понял все: как видно, матросы попытались поднять восстание, захватить корабль. Он понимал, догадывался, что идет подготовка к этому, что именно за этим прибыл сюда Федор Бакай, но не знал, что эта попытка произойдет так быстро и вот так кончится.
И тут он увидел Федора. Руки связаны назад, глаз заплыл, на шее багровые пятна, а от виска к скуле протянулась темная полоска уже засохшей крови. Его вели согнувшийся дугой штабс-капитан Циглер и Жежора, который сильно прихрамывал и страдальчески морщился.
И Савва, не сознавая, что он делает, машинально пошел навстречу Федору, к матросам, окруженным плотным строем вооруженных офицеров.
— А тебя куда несет? — зыкнул на него штабс-капитан. — Тебя не за что...
— Сейчас будет за что! — выкрикнул Савва и, вложив все свои невзгоды, огорчения, всю свою злость, жажду мести за отца и деда, с такой силой ударил штабс-капитана Эрнста Карловича Циглера фон Шаффгаузена-Шенберга-Эк-Шауфуса, что тот перелетел через ограждающие леера и плюхнулся в море. Кто-то бросился к борту, кто-то кинул спасательный круг, но черное пятно стремительно уходило в глубину; если бы даже из штабс-капитана такой удар и не вышиб дух, все равно вряд ли он удержался бы на поверхности. Груз золота, серебра, драгоценных камней, которыми были набиты карманы специально сделанного жилета, потянул его в пучину моря.
И Савву тоже втолкнули в общую кучу, он очутился рядом с Федором.
— Зачем ты это? — тихонько спросил Федор.
— Пусть вместе с Шоплей раков кормит.
— С Шоплей?
— Да, и с Шоплей и с палачом.
У Федора появилось такое удивление на лице и в глазах, что Савва поспешил объяснить:
— Они на корме... А среднее орудие, помнишь небось, заряжено... Ну и я... Смел их выстрелом...
Федор опустил голову.
— Эх, Савва, Савва, что же ты наделал...
Савва непонимающе взглянул на своего товарища.
— С этим, — кивнул он на борт, — трех мерзавцев уничтожил...
— А цена, цена-то какая..,
И, видя все еще ничего не понимающее лицо друга, объяснил:
— Ведь мы готовились по первому залпу, когда все будут на боевых постах, задраить люки и двери, захватить корабль — и в Одессу. А ты...
И Савва понял, что он натворил своим выстрелом. Ведь это он дал преждевременный сигнал, — Прости, брат, — прошептал он.
И еще тише:
— Простите, братцы...
— Это я виноват, не успел вовремя предупредить, сцапали меня, — вздохнул Федор.
...А в эфире уже неслись радиограммы: в Севастополь — о событиях на дредноуте, и ответная Врангеля — немедленно расстрелять всех арестованных. Командир, получив ее, удивленно хмыкнул и только приказал:
— Не на палубе, а вон там, на Кинбурнской косе... Пусть красные видят, как с их дружками...
ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОЕНМОРА БАКАЯ
Обыкновенная плоскодонная самоходная баржа, называемая по типу одноцилиндрового мотора просто «болиндером», вооруженная шестидюймовым орудием и возведенная в ранг канонерских лодок, имела низкие борта. Не очень-то далеко с нее увидишь, и сигнальщик Потылица сначала стал забираться на крышу рубки, а потом вообще оборудовал себе местечко на рее сигнальной мачты.