Осенью 1939 года, когда западные области воссоединились с Советской Украиной и семья Ягодзинских собралась переезжать в Краков, Гелена неожиданно получила приказ из Берлина остаться в Советском Союзе, переехать в другой город, устроиться на работу и войти в доверие к властям. Это было для нее ударом. Ведь в мечтах она уже видела себя в лучших салонах Парижа, Берлина, Рима. Но с мечтами пришлось расстаться — за три года работы в службе безопасности Ягодзинская успела хорошо усвоить, что приказы начальства обсуждению не подлежат.
Так в одном из ресторанов Станислава появилась новая официантка. Масштабы, правда, были не те, но постоянный успех у мужчин льстил ее самолюбию. Дело дошло до того, что усмирять неуемную паненку прибыл специальный курьер из Берлина. О чем они говорили, остается тайной, но весной 1940 года Гелена Ягодзинская абсолютно неожиданно для своих многочисленных поклонников бросает ресторан и выходит замуж за старшину-сверхсрочника из армейского полка связи, а затем становится официанткой в столовой для начсостава штаба армии. Круто изменила она и свое поведение — муж, доверчивый и добродушный сибиряк, ни в чем не мог упрекнуть Гелену.
Когда началась война, Ягодзинская на несколько дней исчезла, а с приходом немцев в Станислав снова появилась на его улицах, но уже в форме сотрудницы гестапо. И многие ее бывшие поклонники трусливо прятались в подъездах, увидав эту некогда легкомысленную особу в новом, столь грозном на оккупированной территории обличье.
До возвращения Ивана Чайки мы не знали точно, где находится предательница, не знали, что работает она сейчас под вывеской абвера. Теперь же, когда след ее был найден, в Особом отделе приняли решение захватить Ягодзинскую и доставить на нашу территорию.
Реализация этого плана несколько осложнилась тем, что Волноваха находилась в полосе действия соседнего, Южного фронта. На стыке двух фронтов, примерно в двухстах километрах северо-восточнее Волновахи, в немецком тылу работали два наших товарища — Загоруйко и Юдин. Поэтому, когда в Особом отделе намечался план захвата Ягодзинской, выполнение его решено было поручить Паше Загоруйко.
В Волноваху Загоруйко приехал 28 декабря, но на след Гелены Ягодзинской напал лишь в самый последний день 1941 года. Ему удалось узнать, что со своим любовником Вальтером Вольфом она собирается ехать в Мариуполь для встречи Нового, 1942 года. У Загоруйко появилась возможность провести операцию немедленно.
Подпольный партком Волновахи выделил ему в помощь трех человек. Знакомясь с людьми и ставя перед ними боевую задачу, Павел делал все обстоятельно — от этого зависел успех операции. А ребята были молодые и, судя по всему, необстрелянные. Двое из них, Петр и Сергей, в 1941 году окончили среднюю школу, и только Прохор был постарше — до войны уже работал токарем в железнодорожном депо станции Волноваха. От Волновахи до Мариуполя около 80 километров. Дорога большей частью степная, открытая с обеих сторон. И только в одном месте, километрах в трех от города, у железнодорожного переезда к ней примыкает широкая и довольно густая лесопосадка. Переезд постоянно перекрыт шлагбаумами, и на нем круглосуточно дежурит сторож. Значит, на переезде можно без выстрела остановить машину и бесшумно захватить немецкого офицера и его даму.
Загоруйко строго распределил роли. После полуночи сторож дядя Коля должен был надежно запереть шлагбаум и «спать» беспробудным сном у себя в будке. На автомобильные сигналы у переезда не реагировать до тех пор, пока ему не подадут знак. Сам Загоруйко и партизаны залягут в придорожных кустах. Как только нужная им машина остановится у шлагбаума, все четверо стремительно выскочат из засады и обезоружат Вольфа, Гелену и шофера. Все детали захвата репетировали до тех пор, пока не добились полной слаженности.
И Загоруйко и Прохор ясно отдавали себе отчет, что выбранное ими место имеет не только свои положительные стороны. Лесозащитные полосы были хорошим прикрытием как для засады, так и для отхода группы. На руку им была и инструкция, изданная недавно немецкими властями. По ней нормальное положение железнодорожных шлагбаумов — закрытое. Следовательно, остановка машины не насторожит ее пассажиров. Но, с другой стороны, до ближайшего немецкого поста было меньше трех километров, и один-единственный выстрел мог вызвать тревогу в городском гарнизоне.