Такие приказы Гаусана выполнял охотно. Он скомандовал, и застоявшиеся кони помчали всадников. Копьеносцам тоже надоело сидеть в обороне. Совсем неожиданно для скифской конницы они двинулись с флангов, отсекая пеших скифов от конных.
Линия фронта стала подобна натянутому луку, в котором копьеносцы были тетивой, а в пространстве между тетивой и луком осталось несколько тысяч пеших скифов. Туда и бросился Гаусана с отрядом. Бессмертные летели на скифов, клюги копьев блестели в красном вечернем солнце.
Гаусана, разгоряченный боем, сразу не почувствовал удара в левое плечо: стрела. Он попробовал вытащить ее правой рукой, переложив меч в левую. Но стрела не поддавалась, и Гаусана отломил ее возле самого острия, но так, чтобы можно было потом вытянуть.
И в тот момент, когда правая рука освободилась, на него наскочил огромный скиф с секирой. Скиф держал ее за длинную ручку и целился прямо в голову. Гаусана успел уклониться, и секира попала в правое плечо, перебив ключицу. Сотник застонал и сполз с лошади.
...Остатки окруженных скифов, прорвав линию копьеносцев, под прикрытием лучников Скопасиса отходили в сторону лагеря.
Зашло солнце. Сумерки окутали оба войска. Вспыхнули костры. Персы и скифы выносили с поля боя убитых и раненых.
После краткого совета в узком кругу Дарий призвал к себе вождей и родоначальников племен и предложил новый план: он сам с латниками, копьеносцами, бессмертными, индийцами и саками, с отрядами бактрийцев, армян и парфиян отойдут от лагеря в обход скифов, а остальные останутся здесь до утра. Раненым, больным и части обоза приказано спрятаться за насыпью, их будут охранять оставшиеся воины, если скифы попытаются прорваться в лагерь. Утром же основное персидское войско во главе с Дарием нанесет удар скифам в спину.
Оставленные в лагере связанные ослы подняли рев, и этот привычный шум и пылающие костры показывали скифам, что враг на прежнем месте. А основная часть войска персов неутомимо двигалась на юг к Истру, чтобы поскорее достичь спасительного моста и оставить эти проклятые земли. В обозе Видарны ехала ни о чем не подозревающая старшая служанка Тия, уверенная, что, как только они остановятся на ночлег, Гаусана позовет ее к себе.
Когда же наступил день и отряды скифов двинулись на лагерь, оставшиеся увидели свое бессилие и поняли, что брошены на произвол судьбы. Пали они перед скифами ниц в желтую степную пыль, умоляли о милости и вопили о коварстве своего царя...
...Гаусана в беспамятстве лежал под кибиткой. Здесь оставили его вечером, после боя.
Сотник бессмертных раскрыл глаза, но не увидел над собой неба, и тогда он перевел взгляд на себя, на свое тело, на измятый оранжевый плащ в крови и пыли. Рядом истоптанная голая земля. Наконец понял, что лежит израненный под возом, и тут же совсем близко послышался крик.
Сотник бессмертных со стоном перевалился на бок, и последнее, что он увидел в своей жизни, был молодой русоволосый скиф с бородкой.
Тот деловито вытянул сотника бессмертных за ногу, коротким ударом меча отрубил голову. Потом вытер окровавленный меч о грязный оранжевый плащ сотника.
В тот же день царь Иданфирс приказал авхатам стеречь пленных. Всем остальным кратчайшим путем двинуться к Истру.
— Мы опередим персов и станем спиной к реке. Слева агафирсы, справа Понт Эвксинский. Греческий флот уже ушел: ведь шестьдесят дней минуло. Дарий вынужден будет принять бой.
Как ни спешили сколоты за персами, но прежде необходимо было предать земле погибших, позаботиться об их потусторонней жизни. Край мертвых Герр далек отсюда, и довелось хоронить сколотов в этих землях. Ни селения вокруг, ни засеянного клочка земли — степь ковыльная с широкими залесенными балками. И чтоб не надругались чужие люди над околотами, тела их решено было предать огню.
Когда огонь над сотнями могил стал ослабевать, землей засыпали погребальные костры. Стелился дым над степью, над свежими курганами. Сколоты выпили по чаше вина, и каждый воин стал обеими ногами на свой меч. Чтоб живым быть сильными и выносливыми, как это закаленное в боях железо.
И помчалось войско Иданфирса вслед за персами. Обошло стороной Дария и поспешило к Истру. С раннего утра до поздних сумерек летели всадники, отдыхая в коротком сне. Прибыли в долину Истра, поросшую высокими, опутанными травами, раскидистыми вербами и осокорями.
Греки, заметив скифов, бросились разбирать мост. Мелькали вишневые хитоны Продика и его подручных, развязывающих крайние плоты, на берегу суетился Гистией. Он заверил Скопасиса, что к завтрашнему дню моста не будет. Теперь Гистиею легче управлять греками. Прошла неделя, как уплыл в Херсонес Мильтиад со своими триерами.