Выбрать главу

Отто Будберг прошелся по сцене и воскликнул:

— Уже много лет мы находимся в тесноте и давке! Слишком много людей а слишком маленькой стране. Из-за нехватки пространства неимущие люди начали преобладать в Германии. Массы неимущих, ожесточенных крестьянских внуков под руководством раздраженных и марксистски мыслящих ремесленников обратились к интернациональным бредням вместо того, чтобы в новой борьбе завоевать свои национальные права.

Он выбросил сухую длинную руку и едва не закричал:

— Оглянитесь вокруг себя, подумайте о внуках! В такой тесноте немцы не могут расти и развиваться! Вам, молодому поколению, фюрер вложил в руки меч. Так добудьте же этим мечом для немцев пространство и покончите с красными!..

Последние слова Будберга потонули в грохоте аплодисментов. Всем казалось, что Ленинград вот-вот падет, что фельдмаршал фон Бок возьмет Москву, что война закончится такой же победой, как в Польше, Франции, Дании, Бельгии, на Балканах, и солдаты встанут на зимние квартиры в северной русской столице.

После митинга Будберг приказал вызвать своего помощника лейтенанта Лаубаха. Когда тот вошел и вытянулся у двери, Будберг некоторое время оставался стоять у окна, не поворачивая головы. Лаубах осторожно кашлянул, прикрыв рот рукой. Будберг не обратил внимания, сделал вид, что интересуется стенами Федоровского музея с сорванным куполом и разбитой Белой башней.

— Начиная войну с Россией, — наконец, растягивая слова, проговорил Будберг, — фюрер ставил своей целью не только покорить русских, но и покончить с ними как нацией. Вы хорошо знаете это.

— Так точно, — тряхнул белым чубчиком Лаубах, тараща на шефа синие коровьи глаза.

— Но знаете абстрактно, так сказать, теоретически... А конкретно вам бы следовало поразмышлять.

— Я готов, — не очень уверенно произнес Лаубах.

— Это значит уничтожить, стереть с лица земли все, что составляет национальную гордость русских. Нужно вытравить у них память! Народ без истории, без прошлого уже не народ, а стадо, которым легко управлять с помощью кнута. Все, что они делали раньше, должно стать нашим достоянием. — Будберг рукой обвел мраморные колонны и белоснежные бюсты царей и полководцев. — Отныне все это должно стать достоянием Германии. А то, что мы не сможем вывезти, просто-напросто разрушим. Фюрер намерен из Ленинграда сделать пустыню...

Будберг прошелся по кабинету, зябко повел плечами:

— Однако становится свежо. Прикажите денщику затопить камин.

Через минуту Лаубах вернулся с денщиком. Солдат принес дрова и большую пачку старых бумаг для растопки.

— Что это? — Будберг носком сапога разворошил бумагу и поднял лист с царским орлом. — Да ведь это бумаги адмирала де Траверсе! Вы, разумеется, не слыхали о таком, господин лейтенант?

— Это имя мне незнакомо, — подтвердил Лаубах.

Будберг позволил себе улыбнуться краешком губ:

— Русские звали его Иваном Ивановичем. Когда-то он был поклонником короля, после французской революции бежал в Россию. Здесь начал с главного командира черноморских портов. Сначала привел в упадок Черноморский флот, а потом и весь флот в целом. Это когда был морским министром.

— Русским редко везло на умных начальников, — заметил Лаубах.

Будберг повернулся к денщику:

— Макс, откуда вы принесли эти бумаги?

— Из подвала, господин майор. Ребята разворошили там целый склад таких бумаг.

Будберг выразительно поглядел на Лаубаха: — Немедленно запретите это делать, лейтенант! Если мы говорим об уничтожении, то это не значит, что должны превращать в пепел все подряд. — Будберг поднял еще несколько листов гербовой бумаги, быстро пробежал глазами: — Несомненно, русские оставили здесь морской архив. Германии он может пригодиться, как и Янтарный кабинет в здешнем дворце. Вы приступили к его демонтажу?

— Да. Солдаты упаковывают его в ящики[1].

вернуться

1

Отто Ойген Будберг — непосредственный виновник разграбления в Пушкине Большого Екатерининского дворца, организатор похищения известной Янтарной комнаты, поныне не найденной. Этот акт вандализма он совершил вместе с лейтенантом Зольмс-Лаубахом, действовавшим по его приказу и под его руководством.