— Мы едем к царю Дарию. Проводите нас!
Дарий принял послов, как и подобает царю. Стража ввела пятерых скифов, и их дорожные одежды — темно-коричневые и грязно-серые — подчеркивали пышность и блеск приема. Это были седовласые старики, четверо из них несли что-то, закрытое тканью. Они вышли на средину палатки, остановились перед троном, и один из них выступил вперед:
— Наши цари велели вручить тебе, Дарий, эти дары, — молвил и отступил в сторону.
Старики сделали несколько шагов к трону и, наклонившись, положили на ковер каждый свою ношу.
На ковре в ряд стояли клетки, сплетенные из прутьев, а на краю лежала связка стрел. В крайней клетке порхала маленькая серая птичка, в средней металась полевая мышь. Она на миг останавливалась, смотрела перед собой точками глазок и вновь рыскала по клетке. В последней клетке помещалась большая серо-зеленая лягушка. Она сидела спокойно. Только светлая кожа быстро надувалась и спадала.
— Что это значит? — спросил царь у старшего скифа.
— Наши цари считают, что у тебя много советников и ты сам мудрый, чтобы разгадать значение даров. Ничего больше не велено передать тебе, а приказано немедленно возвращаться. Так прикажи, царь, воинам проводить нас в открытую степь.
Когда Дарий кивнул страже и скифы вышли, в палатке воцарилась тишина.
— Говорите, — приказал Дарий. Первым выступил Барт:
— Я думаю, что птичка — то конь, а мышь — то земля, о великий царь, а лягушка — то, конечно, вода.
— Я одобряю твою разгадку. Вот я посоветовался с богом Ахурамаздой и говорю вам: мышь живет в земле и ест ту же пищу, что и человек, лягушка живет в воде, а птица подобна коню. Стрелы — это военная сила. Все это значит, что скифы отдают мне себя, свою землю и воду. Это победа, они сдаются.
Все одобрительно зашумели, и Барт сказал:
— Слава велемудрому богу Ахурамазде и его великому сыну, воинственному и могучему Митре, который даровал тебе, царь царей, эту большую победу...
— Подожди, — прервал его речь Гобрий. — Может быть, еще кто желает растолковать значение даров?
Но все молчали.
— Тогда я скажу, — продолжал Гобрий. — Можно ли считать, что скифы признали себя побежденными? Я думаю, нет. Не было ни одной битвы. Наши войска обессилены, и неведомая хворь преследует нас. Скифы знают об этом. Мы сейчас слабее, чем были в начале похода, когда скифы и не думали сдаваться нам. Я много слыхал о скифах. Они никогда по доброй воле не сдавались.
Гобрий перевел дыхание. Никто не помнит, чтобы он так много говорил. Но это было не все. Он сурово взглянул на Барта и снова обратился к Дарию:
— Мне кажется, что скифы хотят вот что сказать своими дарами: «Если вы, персы, не станете птицами и не полетите в небо, или не станете мышами и не спрячетесь в землю, или лягушками не прыгнете в воду, то сгинете от стрел наших!»
Дарий нахмурился и искоса взглянул на Видарну. Тот промолвил:
— Серьезное дело. Надо поразмыслить, обсудить.
Царь в ответ сердито потер ухо и приказал удалиться всем, кроме Гобрия и Видарны.
— Я согласен с толкованием Гобрия, — Видарна будто продолжал внезапно прерванную речь. — Скифы сильны сейчас, как никогда. Нам необходимо быть настороже.
— На месте скифов я бы именно теперь начал атаковать, — вставил Гобрий.
— На стоянках надежно укреплять лагерь и выставлять двойной дозор! — прозвучал наконец голос Дария. — Время покажет, кто прав в толковании даров...
5...Под вечер сотню Гаусаны сменили на страже около шатра Дария. Сотник направился к ближайшему костру. Люди его сотни раздвинулись, и Гаусана достал из-за пояса широкий вавилонский кинжал. Раб-гетт провернул в очередной раз обломок копья, на котором был насажен худосочный старый баран, и Гаусана, ни на кого не глядя, отрезал левую лопатку. Достал из мешочка соль, перец, вонзил в мясо крупные ровные зубы. Только после этого к барану потянулась рука десятника...
Гаусана отбросил за спину обглоданную лопатку и вытер руки о плащ. Оглянулся. Луна поднялась над горизонтом на две лошадиные головы.
Сидел в стороне, думал: покупка второго строевого коня, снаряжения и запасов вина обошлась куда больше платы, которую он получал раз в шесть лун. Правда, перепало немного серебра от Видарны за пленного скифа и добыта еще одна палатка. Она теперь очень пригодилась... Гаусана привстал и отпил глоток вина.
Но что все это в сравнении с его нуждами? Ведь пора подумать о своем доме. Ему пристало иметь не меньше трех жен. Для этого необходима удача в походе... А тут, в Скифии... Что-то неладно с самого начала... Столько времени гоняться за врагом — и не догнать! Люди недовольны: не хватает еды, одежда износилась, вино кончилось, непонятные хвори появились, и знахари не в силах справиться, а главное — не видно всему этому конца-края.