— А все-таки… — Он щиплет свою бороду. — Я за такие деньги целый день вкалываю, в насосах ковыряюсь, а он?!. А сколько той старушке нужно, чтобы на его помидоры согласиться? Вот сходит на рынок три раза — и нет пенсии… И мне же еще хулигана припаяли!
— А что? Нет? Хулиган и есть! Злостный.
— Вот как слезу сейчас с дивана! Как дам по шее!
— Ну! Видишь! Опять… Сам же…
…И этим самым помидорным продавцом в нашем очень тесном мире оказался Садиев. Я ему говорю:
— Послушайте, это не вы потерпевшим были? На рынке. Месяц назад.
— Ва!!! Я!!! — обрадовался Садиев. — Начальник!!! Не узнал сразу! Ты милисия был, когда тот бандит милисия приводил!.. Стой! Сейчас машина будет! Ресторан едем, угощать будем!
Пока он захлопывал и защелкивал свой чемодан с цветами, я ему сказал, что в ресторан не поеду — сыт по горло. А по бульвару с удовольствием прогуляюсь.
— Зачем обижаешь, начальник?!
— Служба, — говорю совсем некстати.
И мы гуляем по бульвару. Садиев частит, что город здесь у вас красивый, много городов видел, но ваш самый красивый, и милисия — хороший человек!..
— Гатаев — хороший человек… — скольжу.
И Садиев сразу захлопывает рот, соображая — встреча старых знакомых не получилась.
— Какой Гатаев?! Что говоришь?!
— Не морочьте голову, Садиев, — блефую. — Знаете вы эту фамилию. Иначе не нашли бы ее в телефонной книге.
— Дальше что?! — Плюхает чемодан на скамейку и сам — рядом. Законы он, как и всякий спекулянт, знает, наверно, даже лучше меня. Ну нашел фамилию в справочнике. Ну и что?
И когда я лезу за пазуху, Садиев заинтересованно наблюдает — что я там извлеку? Не пистолет же!..
Конечно, не пистолет. Достаю Сашкин «Спутник», на клавишу давлю:
— Ваши угрозы?.. А когда звонили, то что ему говорили?
— Ва! Подумаешь — звонил! Два слова сказать нельзя?! Шутил просто! — Он хоть и знает, что пленка — не доказательство, а если и доказательство, то чего, собственно? Но чуть растерялся. Почему?
— Три звонка среди ночи — шутка? — дожимаю.
— Один! Ва! Начальник! Клянусь — один!
— Живешь где?! Быстро! Здесь, в городе, где живешь?! Адрес.
— В гости, да? Приходи, начальник! Пионерская. Дом четыре, девять квартира. Балкон зеленым краскым крашены! — И он, как тогда на рынке, выпускает наружу блеск зубов. — Когда придешь, начальник?! Ресторан не хочешь, дома угощать буду!
Издевается! А что ему?! Не подписку же о невыезде с него брать…
— Завтра приду, ладно? Договорились? Жди. Понял?!
Он понял. И я понял. Что на пляску смерти в гатаевской квартире он вряд ли способен. Трусоват. И не его это профиль. Да еще два звонка… Предположим, он звонил только один раз. Шутил!.. Ы-ы-ых-х-х!.. Про адрес свой — нет, не соврал. Зачем ему врать? Завтра увидим. Но только завтра… А сегодня есть мысль не потерять вечер и навестить «гайд-парк». Это мне Куртов хорошо подсказал в язвительном пылу про Цеппелина и Хай-файщика. Другое дело, что тот же Куртов накостыляет морально коллеге Федорову за авантюризм и самодеятельность. Хорошо, если только Куртов. А если «на ковер» к начальству?.. Хотя… Никаким своим служебным положением я вроде не злоупотребляю. Редакция? Никому не запрещено туда приходить. Вопросы мои — тот же Ю. А. Дробышев мог меня с моими вопросами послать куда подальше. Но ведь не послал… И Садиев тоже, кстати. И тоже не послал.
Если же предстоящий «гайд-парк» проанализировать, то Михаил Федоров идет туда просто так, культурно отдохнуть.
Только сначала надо бы поспешить домой, выловить там любителя современных ритмов Александра Панкратова и…
— И зачем они тебе? Только давай не придумывай! Мол, у знакомой одной день рождения! — Проницательный он человек, Сашка. И неотвязный.
Я рассказываю. Про Цеппелина и Хай-файщика. Сашка говорит: ну и что? Он их сам знает. Встречались. Это сейчас ему друзья пластинки привозят из рейсов — на сухогрузе вкалывают. А раньше общался он с Цеппелином раза два. Про Хай-файщика только слышал. Конкурирующая фирма. Поэтому вместе с Цеппелином его не увидеть.
Я рассказываю. Что Гатаев написал фельетон, а они его избили. Сашка говорит: ну и что? Фельетон читал. Хороший фельетон. А при чем здесь товарищ Федоров Михаил?
Я рассказываю. Что собираюсь, выклянчив на вечер одну-две самые свежие пластинки у друга Сашки, пообщаться с Цеппелином, вопросы позадавать разные…
Сашка говорит: ну, вообще! И объясняет, что друг его Федоров Михаил — дундук в музыке полный. Что дундука Федорова распознают в два счета и наломают ему хорошенько, чтобы не вводил честных любителей музыки в заблуждение. Или вообще не станут разговаривать. Кто его знает, дундука-новичка, откуда он…
— Пластинок жалко? — провоцирую.
— Тебя жалко!.. И пластинок, конечно… Ладно!.. Вот если бы ты снял свои контактные линзы и нацепил очки, то сошел бы за козла-интеллигента… А то вместе прогуляемся?
Вместе мы не прогуляемся — Сашку я в авантюру втягивать не хочу. Хотя он бы мне действительно пригодился — в музыке я на самом деле дундук. Очки — да. Тут Сашка прав. И не для того, чтобы внешность изменить. Это только у Дюма — завернулся в плащ, переодел перчатки: и тебя никак не узнать. Город большой, а Михаил Федоров за месяц-то не успел всем и каждому глаза намозолить. Но «образ» козла-интеллигента создать надо. Который в музыке не разбирается, но знает: вроде эти пластинки чего-то стоят, а деньги нужны срочно. Пусть даже и надуют, но все-таки хоть сколько-нибудь…
В общем, повторим путь Гатаева. Хороший фельетон…
«— А вот еще есть обалденный диск, — раздвинул я знатоков плечом. — «Уайтснек» по сравнению с ним — детский сад!.. «Пер Гюнт» называется.
Они насторожились. Как это так? Они — и не знают! Посыпались предположения:
— Это сначала «квакушка», а потом сразу «Ме-е-ехе-хей!»
— Нет, как ты говоришь, это — Плант. А как он говорит — там сначала тихо фуз идет, потом ударник как долбанет!..
Мне хотелось сказать, что нет там никакого ударника, что Григ лиричен, и ударник несколько не в его духе. Но появился Цеппелин…»
Эх, появился бы Цеппелин сегодня. «Диски»-то свеженькие, последние из присланных Сашке.
Клюнет?
«Гайд-парк» — просто наш парк, конечно. Нормальный парк, никакой не зловещий. Кафе летнее с танцплощадкой. Мороженое. Кофе. Бежевый, правда. С молоком. Никак автомат кофейный не установят… Только тут разная шатия-братия одно время пыталась пить не кофе и закусывать не мороженым. Куртов говорил, что ребята из комсомольского оперативного отряда сами справились. Даже нашего вмешательства не понадобилось, только общее руководство… А вот Цеппелин и компания — дело другое. Мимикрируют. Сидят, мороженое кушают, про музыку разговаривают. А сам факт купли-продажи, естественно, не за столиком.
Значит, тоже посидим за столиком, покушаем мороженое. И скажем:
— «Ричи — Повери» — дешевка! Классику надо уважать! «Джон Леннон коллекшн»!
А теперь следить за реакцией. А реакция вот она, включается в разговор. Реакция втиснута в штаны с орлом на пояснице, в «Монтану». И непонятно, как там все поместилось. Живот свисает, как… как цеппелин… Ага!
— Я гляжу, дружок, ты в этом деле волокешь, нет? — спрашивает Цеппелин.
Конечно, волоку! Еще как волоку! И полностью согласен с Цеппелином, что старенький бит интеллектуальней диско. А в диско — однодневки. Из мужиков только Барри Уайта можно уважать. Бас как у попа. И полностью согласен с Цеппелином, что рядом с неведомым мне Уайтом разве что Джоплин можно поставить, что у того бас еще мощней — колонки не выдерживают. И полностью согласен с Цеппелином, что Леннон тем не менее остается Ленноном, хотя у него просто козлетон. Зато когда он флейту берет, то это отпад! И полностью согласен с Цеппелином, что диск «Джон Леннон коллекшн» — штука стоящая. Если бы не деньги, которые срочно нужны на одно дело, то ни за что бы не расстался. И полностью согласен с Цеппелином, что лучше этот диск загнать настоящему ценителю. Конечно, не здесь! Конечно, выйдем куда-нибудь! Заодно поговорим о цене.