– А мы вам президентом стать и не предлагаем, заметил Леворуков.
– Мы говорим, что вы ещё очень молоды по сравнении с Трампом, и с девяностолетними людьми. Именно так вы должны думать про себя. Леворуков и Семён Иванович стали перебирать возможные варианты её деятельности. При описании одного из них, у Марии Ивановны загорелись глаза, было ясно, что вариант ей понравился. Он заключался в превращении её домика с двориком в место посещаемое туристами. Для этого внешний фасад дома надо превратить в русскую избу, во дворе соорудить русскую печь с летней кухней, где сами туристы пекли бы хлеб и булки в печи, а во время выпечки игра на балалайке, русские песни, сувениры демонстрация русских обрядов и тому подобное.
А что бы туристы заворачивали к ней, она со своими мероприятиями войдёт в состав туристической фирмы. Подготовку бизнес-проекта, присоединение к туристической фирме, превращение её дворика в русский рай, на себя берет фирма Леворукова. А Мария Ивановна подумает о самодеятельности, рецептуре русских пирогов, кваса и морсов. Мария Ивановна уходя со двора Гриппы всех поблагодарила, было видно, что она вдохновилась идеей. Гриппа язвительно заметила мужчинам:
– А что же это вы в подвал её не посадили, баландочкой не покормили?
Сквозь смех, Семён Иванович сказал, – Это, Агриппина Петровна. Не тот случай, когда баландой кормить надо.
Глава 8
Семён Иванович уехал с Марией Ивановной в Питер, она заключила договор. Леворуков не появлялся. Гриппе без них даже, скучно стало, она вернулась к своей обычной жизни. Решив навестить свою подругу Зину, она надела сарафан в стиле русской красавицы, заколола кренделем волосы и взяла маленькую сумочку. Сумочка хоть и смотрелась миниатюрой, но туда влезало очень много мелких предметов – помада с зеркальцем, расчёска, ключи, телефон и миниатюрная железная фляжка под коньяк, туда Гриппа наливала воду, она это называла стратегическим запасом. Сев в трамвай, гриппа бездумно смотрела в окно на проплывающие мимо здания. В чувство её привёл скрипучий голос кондукторши, она шла мимо сидений и на весь вагон трамвая трубила:
– Берём билеты, в вагоне работает контроль.
В ответ раздался голос тётки с надвинутой до самый бровей шляпы:
– Да не боимся мы, хоть два контроля.
Кондукторша поджав губы и не удостоив вниманием тётку прошла дальше по вагону. Гриппа вышла около универмага решив зайти в отдел готового платья. Помещение, где висела рядами одежда было небольшое и никого, кроме громко говорящих иностранцев не было. По говору и интонации поняла, что это итальянцы. Она подумала, – и что они так орут. Пересматривая на вешалках одежду, Гриппа почувствовала жажду, следствие съеденного утром винегрета с сельдью. Она вытащила свою металлическую фляжечку, и поскольку горло фляжки было узким, то воду она стала вливать в рот чуть отстранив от губ. Вода с бульканьем потекла Гриппе в рот. В комнате воцарилась тишина, итальянцы стояли молча, переводя взгляд с фляжки на Гриппу и обратно. Завентив крышку фляжки, приподняв брови Гриппа проплыла между расступившимися итальянцами. Пройдя пол квартала она свернула на улицу, где жила Зина. Пройдя к дому, в дверях она столкнулась со стайкой девчонок, гостивших у Зины за небольшую плату. По кругу двора Зины стояли времянки, через открытые двери, завешанные тюлью, виднелась нехитрая мебель. Зина у квартиросъемщиков убиралась сама. Посреди двора стоял большой стол, поодаль мангал. Через весь двор поверху потянулись плети винограда, создавая тень во дворе. Гриппа застала подругу в прихожей, Зина яростно обшаривала карманы своей куртки, висящей на вешалке.
– Вот сволочь, ты подумай только вытащил у меня 5 тысяч, вот здесь лежали, ну зараза, только приди домой.
Гриппа поняла, что зараза и сволочь Зинин муж Василий.
Вдруг лицо Зины, озарилось улыбкой, она держала в руках 5 тысяч рублей, которые только эти извлекла из внутреннего бокового кармана куртки.
– У меня Васёк, сроду никогда без спроса ничего не возьмет, Грипп, ты же знаешь, он у меня золотой мужик.
Гриппа знала, что когда Василий, работающий электриком в большом супермакете, приходил навеселе домой, то подсаживался за стол к отдыхающим девчонкам, при этом глаза его замасливались и его рот изображал блуждающую улыбку. Вскоре Зина возникала в проёме двери, и уперев руки в бока зычно трубила – Васяяя домооой!
И Вася вобрав голову в плечи, мелко семеня ногами, норовил проскочить в дверь мимо Зины, отвесив ему подзатыльник, Зина с шумом закрывала дверь.
Поговорив о том, о сём с подругой, Гриппа спросила: