Я попытался неуклюже уклониться от его выпада и нанести свой, но ноги меня не слушались. Угодив на меч, я завыл как сумасшедший. Боль была невыносимой. Всё пережитое мной в прошлые разы было ничем в сравнении с этой болью.
Я хотел умереть, как можно скорее, чтобы не испытывать такой боли. Мысли путались, непонятный инстинкт, взяв верх, заставил меня, игнорируя бессилие, как сумасшедшего лупить гоблина перед собой кинжалом в правой руке.
Гоблина настигли сильные удары чёрного кинжала, попадая по броне, они не наносили никакого повреждения телу. Лишь небольшие царапины остались на ней.
Я был не в лучшей форме. Сил было недостаточно, чтобы пробить броню, несмотря на ярость и гнев.
Из-за моей яростной атаки, гоблин перешёл в защиту. Меч покидая тело, доставлял больше боли, чем во время нанесения удара. Гнев нахлынул с новой силой. Но не позволяя ему завладеть собой, я вернул контроль над телом, не ослабляя своего натиска.
Вместо случайного шквала сильных ударов, пошли точные быстрые, но слабые удары. Я целился в прорези доспехов, чтобы нанести урон. Я пытался бить точно, быстро и сильно, но с последним выходило не очень. Удачей было то, что кинжал оказался не простым и практически не затупился после серии грубых ударов.
Металл, из которого он был сделан, был многократно прочнее железа.
Чёрное железо.
Мне вспомнилось название данного металла. Прочнее стали, тёмный как уголь. Не дорогой, но сложный в изготовлении. Каждый год куётся ограниченное количество оружия из такого металла. Скупают его быстрее любых самых вкусных горячих пирожков. Оптимальный вариант для авантюриста.
Было большой удачей завладеть таким оружием. Но несмотря на всю остроту и прочность, я никак не мог нанести критического урона. К шее было не подобраться, пробить броню в текущем положении было ещё сложнее. Поэтому я бил, продолжал наносить небольшие повреждения в надежде извести противника до смерти.
От многочисленных ран тело гоблина покрылось алой кровью. Рука, державшая кинжал, тоже была вся в крови. Потому оружие норовила в любую секунду покинуть руку. Гоблин, до этого защищавшийся, придя в ярость и потеряв контроль, перешёл в наступление.
Уворачиваясь и блокирую удары, я пытался избегать ударов, стремящихся оборвать мою жизнь. Одно неверное движение, секунда слабости и новая рана, грозящая вывести меня из состояния покоя.
Я боялся получить рану, страх перед болью сковал меня, не позволяя атаковать, но в этому не было необходимости. Гоблин быстро выдохся, а после того как упал спиной на землю, был добит ударом в грудь, пробившим доспех.
Правая рука из-за удара пульсировала болью.
Освободив руку от оружия, я начал обыскивать стража. При себе у него были ягоды и пара лечебных трав, а если точнее, стеблей. Обычно такие травы встречаются на телах зелёных гоблинов. У чёрных и воинов были целые пучки, напоминавшее целое растение. А у того главного с луком был корень, имеющий самый сильный эффект из всех.
Проглотив ягоды, желудок перестал напоминать о себе, но этого было недостаточно, чтобы насытится. А через некоторое время живот разразился новой болью. Боль была неприятной. Я сразу же пожалел, что не дождался восстановления маны.
Нет. Я поступил правильно. Если бы я не подкрепился, то потерял бы сознание от нехватки сил. Боль небольшая плата за жизнь.
Хватаясь за живот левой рукой, а правой прислоняясь к стене, я шагал по тёмным неосвещённым коридорам подземелья, не знаю куда ведёт проход.
Глава 11
Проход привёл меня на новый уровень. Мне бы следовало вернуться на этаж ниже, и не спешить наверх, но вспоминая недавнюю засаду, желание вернутся напрочь отпало.
Я ошибся. Совершил большую оплошность.
Мне хотелось обвинить гоблинов и судьбу в случившемся, но я понимал, что это не так.
Я обвинял во всём орков, напавших на город, гоблинов, сотрудничавших с ними, и судьбу, оберёгшую мою жизнь.
Вместо избавления смертью, мне приходилось бороться за свою жизнь. Вместо спокойного выпуска из школы и дальнейшего трудоустройства с последующей спокойной жизнью, война, которая заберёт не мало жизней и принесёт не меньше боли и страданий.
Я думал, что смогу перенести что угодно. Но реальность оказалась суровее. Пребывание в кромешной тьме, в постоянном страхе за свою жизнь подорвало мой рассудок.
Сейчас, оглядываясь на недалёкое прошлое, с уверенностью могу сказать, что я просто испугался.