Ира всегда так отмахивалась от себя и своих талантов. Она просто не придавала себе значения, ни в чем. Исключением были только те случаи, когда кто-то в институте из «элиты» начинал права качать в отношении меня и мне подобных. Вот тогда Ира вспоминала и о себе, и о том, кто она есть.
Машина тем временем подъехала к дому и плавно остановилась. Водитель вежливо открыл дверь, помогая нам выйти. Схватив сумку и пальто, я, выйдя из машины, начала вертеть головой в поисках Иркиных домочадцев, которые обычно почти в полном составе крутились перед парадным крыльцом дома. Под домочадцами я подразумевала двоих младших братьев-близнецов Иринки и свору добрейших четвероногих.
Братья находились на домашнем обучении с частными педагогами, поэтому после окончания занятий, которые неусидчивые мальчишки еле выдерживали, неслись на лужайку перед домом снять «стресс» обучения и поиграть с лохматыми. Последние же вольной стаей носились по территории, оглушая всю округу веселым лаем и утихали лишь под вечер, когда Олег Антонович, кинолог, заводил всю беснующуюся братию в отведенные им вольеры. Вольеры, надо сказать, были царскими. Индивидуальные небольшие комнатки с полным комплектом всего, что было необходимо четвероногим: лежанка, вода, корм, пол с подогревом, чтобы не дай бог Ирины любимцы не простыли.
Но, оглядев всю лужайку, я никого не обнаружила и повернувшись к Ире уставилась на нее с немым вопросом в глазах. Ира, поняв меня с одного взгляда, загадочно улыбнулась:
— У них ответственное задание, сейчас пойдем проверять.
С этими словами подруга устремилась к дому и, едва открыв дверь, крикнула:
— Мальчишки! Шухер!
Удивленно таращась в спину подруги, я пошла по тихим коридорам дома в поисках мальчишек и загадочного задания, порученного им, которое нам предстояло проверить. Каково же было мое удивление, когда Ира замерла, настороженно прислушиваясь, перед дверьми, ведущими в обеденный зал для официальных приемов. Обычно в эту комнату вход был закрыт, она использовалась исключительно для обедов коллег и партнеров ее отца, в редких случаях для торжественных семейных обедов по случаю какого-либо праздника.
— Ир, а Ир… — протянула я, — что происходит, а?
— Сейчас увидишь. И не дергайся ты так, мы же не в тыл врага проникаем, а всего лишь в папину столовую.
Повернувшись ко мне с самым серьезным видом Ира выдала торжественным голосом:
— Ты наверно посчитала меня самой плохой подругой, которая забыла о твоем празднике. — в этот момент я тихо взвыла, понимая, что за дверьми меня ждет нечто неожиданное, сотворенное руками мальчишек.
— Но я ничего не забыла. — Продолжала тем временем подруга, делая вид что не замечает моих ужимок. — Поскольку ты никогда не отмечала этот день, то я решила немного… — после секундного замешательства она подобрала нужное слово, — тебе помочь. Алис, ты замечательная и я рада что мы с тобой познакомились на посвящении. Как никто ты меня понимаешь и ценишь, доверяешь и поддерживаешь. Я испытываю те же чувства и хочу, чтобы ты понимала, насколько стала за эти несколько лет мне дорога. — Тут она сделала глубокий вдох и выдала: — Алис, с Днем Рождения! Пусть этот день запомнится чем-то волшебным и неожиданным!
Повернувшись к дверям, она распахнула сразу обе створки и сделала шаг в сторону. Моему взору предстало нечто невообразимое. Вся официальная столовая, обычно сиявшая классической строгостью и красотой, сейчас являла собой цветовой хаос. Повсюду висели воздушные шары всевозможных оттенков, ленты, растяжка «С Днем Рождения, Алиска!» заботливо нарисованная моей дорогой подругой, на окнах и предметах мебели мигали разноцветными огоньками гирлянды, которые явно стянули из коробки с елочными новогодними игрушками. Но самое неожиданное это накрытый с размахом стол, за которым сидели мои родные, одетые в лучшие наряды и утиравшие тихонько слезы радости.
— Ир, — я растеряла все слова, которые знала, — Ир, это невероятно, неожиданно и… слов нет, чтобы описать то, что я чувствую.
Я глядела на родное лицо подруги и действительно не знала, что сказать. Она же молчала и улыбалась, довольная произведенным эффектом и эмоциями, которые отражались на моем лице. Но совсем она не ожидала того, что я разревусь. Молча. Кинулась ко мне обниматься, приговаривая:
— Ну Алис, ну хоть один раз дай мне потратить карманные деньги и энтузиазм мальчишек с толком! Я так хочу, чтобы ты этот день запомнила и радовалась, и смеялась, и просто была счастлива!
Понимая, что я не реагирую и продолжаю молчаливо лить слезы, рявкнула: