К счастью, сейчас ее отделяла от сестер Франция и Щвейцария. Если не расскажет о том, что случилось, они никогда не узнают, в какой переплет она попала.
Остается поцелуй. Ну, просто смешно. Это не первый поцелуй в ее жизни. Однако в какой-то момент возникло ощущение, что она стоит на пороге чего-то необычного, способного изменить всю ее жизнь.
Она прислонилась к краю ванны и, наблюдая за котенком, вдруг вспомнила тот момент, когда застукала сестру, собиравшуюся поцеловать Шона МакЭлроя. Их близость и то, как они впились друг в друга глазами, напугали ее. Элли стала для нее и матерью, и отцом, и старшей сестрой, и нянькой, и вдруг ее вниманием завладел какой-то чужой мужчина.
В тот миг, когда рука Данте легла ей на талию, а губы оказались в миллиметре от ее рта, Джели поняла, что чувствовала Элли. Почему так дрожала. На миг она почувствовала себя совершенно беззащитной.
– Извините, что задержался с молоком. Мне надо было сказать Лизе, чтобы она все заперла. – Данте не присоединился к Джели, оставаясь на некотором расстоянии.
И слава богу! Ей очень хотелось, чтобы он опустился на колени рядом с ней, но вряд ли это хорошая идея.
– Мы доставляем вам столько хлопот. – Она не сводила глаз с котенка, тот залез в блюдце и начал неловко лакать молоко.
– Теперь он выглядит лучше.
– Он высох и немного распушился, но еще не научился умываться. – «Говори бесстрастно. Говори про котенка». – Он еще слишком маленький, чтобы жить без матери. Завтра утром я отнесу его туда, где нашла, и постараюсь отыскать ее.
– И вы думаете, у вас получится?
– Обычно получается. – Джели погладила котенка по голове. – Так же, как мое бегство в Изолу.
– Бегство? И от чего же вы бежали?
Она подняла на него глаза. Данте нахмурился, явно беспокоясь.
– Всего лишь от жизни в маленькой деревушке, – поспешила объяснить Джели, пока он не начал гадать, из какой психушки она сбежала. – От опеки. Я почти поддалась соблазну смириться с реальностью и стать креативным директором маленького кафе-мороженого моих сестер. – Она притворно передернулась. – Можете себе представить? Все такое розовое!
Данте засмеялся.
– Вот видите. Вы познакомились со мной всего полчаса назад, но даже вы понимаете, что это смешно.
– Я бы сказал, это не совсем вам подходит.
– Спасибо, Данте. Более приятного комплимента и не придумаешь. – «Забудь про этот поцелуй». – И еще спасибо, что были так деликатны, сообщив новости про мои апартаменты.
– Мне хотелось точнее все выяснить, прежде чем расстраивать вас. Вы могли что-то напутать с адресом.
– Но вы поняли, что это не так.
– Да. Ваша карта устарела. Если бы вы пошли по тому адресу, который вам дали, оказались бы на стройплощадке.
– Так и было, – призналась Джели. – Лиза права, говоря, что вы знаете Изолу как свои пять пальцев.
– Я провел здесь почти все детство, но она быстро меняется. Мы боремся, чтобы сохранить то, что осталось.
– Вы уж меня извините, но хотелось бы, чтобы вы боролись несколько упорней. – Он вздрогнул, или ей показалось, но Джели поняла, что сказала что-то не то. – Извините. Это не ваша вина.
– Вот, возьмите. На этом Крысенку будет уютней. Когда он угомонится, можете перенести коробку к печке.
Она взглянула на полотенце, которое он сунул ей в руки, потом туда, где еще секунду назад стоял Данте Веттори.
Что она такого сказала?
Данте стоял неподвижно, если не считать руки с деревянной ложкой, которой он помешивал что-то на сковороде. Свет, отражавшийся от массивного стального корпуса наручных часов, действовал гипнотически. Джели могла бы наблюдать за ним бесконечно.
– Ну как, успокоился?
– Спит и видит сладкие сны. У котов в жизни все так просто. – Джели протянула листок об аренде, который так усложнил ее собственную жизнь.
Данте увернул огонь и взял листок.
– Никакой ошибки быть не может.
– Да, но у меня телефон синьоры Франко. – Джели сжимала в руке мобильник, по которому только что звонила сестрам, сообщая, что добралась благополучно. – Если я ей позвоню, вы сможете с ней поговорить?
– Конечно.
Казалось, она целую вечность ждала соединения. Трубку так и не взяли.
– Не отвечают?
– Сообщение было на итальянском, но «абонент недоступен» звучит одинаково на всех языках.
– Анжелика, скажите, откуда у вас такое потрясающее самообладание?