В общем, я предложила Ксюше связаться с этой семьёй в плане ночёвки, она не возражала. Тогда я позвонила на домашний телефон, трубку взял дядя Серёжа, и я коротко описала ему ситуацию, мол, путешествую автостопом с хорошей девочкой Ксюшей, можно ли у них остаться на ночь. После небольшой паузы, он сказал: «Приезжайте».
Вечер ещё только начинался, по дороге к знакомым я решила зайти в кафе и предложить картины. У меня уже купили две картины для одного кафе в Донецке. Со мной было две рамки и десяток картин. В одном симпатичном кафе, которое называлось «Де жа вю» хозяину понравилось, но он посчитал, что они не подойдут для его кафе. Во втором кафе я не решилась обратиться к хозяину. А в третьем, видимо от досады за предыдущую робость, обратилась к толстенькому хозяину, даже не надеясь, что он заинтересуется, потому что он мне не понравился, (у меня была тактика продавать картины тем людям, которые мне нравились).
Но неожиданно хозяину этого кафе понравились две картины: «Духи общежития» и «Ты или я». Он приложил их к стене, эти картины хорошо смотрелись там, мне тоже они там понравились. Но толстенький мужчина сказал, что ему нужно с кем-то посоветоваться. Предложил прийти завтра утром. Я согласилась. Ночлегом я была обеспечена и потому спокойна, и в глубине души мне было немного жаль отдавать эти картины незнакомому человеку. Мне как бы нужно было с ними попрощаться.
После этого договора я поняла, что очень устала, (усталость частенько накатывала на меня неожиданно и сильно). И я решила в Киев не ехать, а возвращаться из Харькова в Донецк обычным способом – поездом по билету. Ксюша не возражала, она, похоже, устала от моей компании, по сравнению с ней я была более тяжёлым человеком.
К дому друзей родителей мы добрались, когда было уже совсем темно и поздно. Обстановка в доме была напряжённой - детей не было, тётя Лида встретила нас холодно, дядя Серёжа спрятался. Нас, правда, напоили чаем, но почти молча. Спали мы с Ксюшей в отдельной комнате на диване без постельного белья, были только подушки и одеяло.
Это разительно отличалось от предыдущего приёма, но я так устала, что не размышляла над этим. И заснула так крепко, что не смогла даже подняться, чтобы проводить Ксюшу. Она поехала рано, когда дядя Серёжа уходил на работу. Я слышала, как она сказала мне «до свидания», угукнула в ответ, и продолжала спать дальше. Я как будто предчувствовала, что силы мне понадобятся.
За утренним чаем я оказалась наедине с тётей Лидой. Мне стала понятна причина напряжённости. Тётя Лида распекала меня во всю и очень жёстко. И за автостоп, и за незнакомую девочку, обещала всё рассказать моим родителям. Если бы я была твоей матерью, я бы тебе устроила, - грозилась она. Интересно, а сейчас она что делала, - мелькало у меня в голове. И ещё у меня крутилась мысль, зачем же они нас тогда впустили, если так возмущены автостопом? Но я молчала.
Мама говорила, что тётя Лида была влюблена в моего папу. «Хорошо, что он на ней не женился», - думала я, пока «гостеприимная» хозяйка возмущалась. - «Для его ранимого характера такое обращение было не допустимо».
Я так же, молча, ушла. Ужасно хотелось рыдать. Но мне нужно было продать картины.
Я пришла в кафе, еле сдерживая слёзы, думала, что вряд ли состоится моя сделка. Хозяин вышел, повертел картины в руках. Я возьму только эту, - сказал он, показывая на «Ты или я», где много мужчин и женщин сливались в одного мужчину и одну женщину. Мужчины были как тёмный лес с молниями, а женщины, как прекрасные цветы расцветали на картине яркими красками.
Продажа состоялась. А то, что у меня остались «Духи общежития», было даже приятно, это была одна из самых моих любимых картин.
Я найду ей подходящего хозяина, - думала я, в голове уже мелькала идея, кому можно предложить картину.
Теперь я была свободна и, наконец, дала волю слезам. Рыдала очень горько, и довольно долго. Тётя Лида больно задела моё чувство доверия и представление об отношениях с людьми вообще.
А в Донецк я благополучно вернулись поездом. С родителями увиделась не сразу, они жили в другом городе. Я ждала неприятностей, мама редко в конфликтах становилась на мою сторону. Поэтому я предпочла занять активную позицию и сразу спросила, - звонила ли ей тётя Лида? Оказалось, что нет. Я не стала испытывать судьбу и сама всё рассказала. Мама на удивление спокойно отнеслась к автостопу и к ссоре с её подругой. Наверное, ей самой не всё нравилось в её подруге.