Но в досье нашей контрразведки пока еще ни разу не фигурировала личность, называемая «профессором». В картотеке можно было найти пастухов, лесорубов, инженеров, геологов, докторов, а вот профессора начисто отсутствовали.
Не случайно каждое упоминание о «Гермесе» заставляло полковника Манова невольно вздрагивать. Он тут же тянулся за сигаретой, хотя курить ему было строжайше запрещено; в голову лезли всякие там билеты, пропущенные премьеры, он хмурился и мрачнел. Манов вообще не любил иметь дело с кодами, а если для их составления использовалась латынь, он настраивался вовсе скептически и обычно бурчал: «Гиблое дело!»
И вот этот проклятый «Гермес», молчавший какое-то время, снова появился на горизонте.
Появился вчера вечером на таблицах координат радиопеленгаторов. И не по своей инициативе, а потому, что его вызвали; вызвал его при помощи ультракоротковолновой радиостанции некий «Искыр».
— «Гермес», «Гермес», я «Искыр», я «Искыр», ты меня слышишь? Эти позывные в течение пяти минут повторялись несколько раз, и пеленгаторы зоны «Смолян-Девин» сумели услышать их и засечь передатчик.
— Слышу, — кратко ответил «Гермес». «Гермес» держался высокомерно, как настоящий бог.
А раболепный «Искыр» болтал без удержу:
— Заказ выполнен. (Отсутствовало слово «хозяин», но оно подразумевалось.) Жду указаний, кому передать. (Его заказ.)
На что «Гермес» ответил все так же высокомерно:
— Слушай завтра в условленное время. И немедленно прими меры предосторожности.
— Конец, — объявил «Искыр».
Разговор между «Гермесом» и «Искыром» длился не более десяти минут — этого было вполне достаточно, чтобы более или менее точно определить местонахождение «Искыра». В момент окончания разговора он находился немного севернее зоны L-Z, примерно в трех километрах западнее Смоляна. Он двигался в сторону Смоляна со скоростью шестьдесят километров в час. Как только это было установлено, все дороги, ведущие в город, и те, что выходили из нею, были тотчас же перекрыты. Во всех направлениях, где только можно было двигаться, рассыпались маленькие вездеходы с радиоустановками.
Было около семи часов вечера. На дорогах, в долинах и оврагах лежал густой туман. Смешавшись с вечерним сумраком, он не пропускал сквозь свою косматую неподвижную массу ни единого лучика света. Двигаться при такой видимости со скоростью шестьдесят километров в час был способен лишь искушенный местный житель, знавший, как говорится, дорогу назубок.
Так или иначе, но «Искыр» успел проскочить сквозь заграждение.
— Я полагаю, — сказал полковник Ленков, — что этот ловкач даже не помышлял выскользнуть из города. У него было достаточно времени, чтобы вернуться в Смолян, прежде чем ему навстречу помчались наши машины. Он здесь живет постоянно. Быстренько загнав машину во двор и спрятав передатчик, он отправился в ресторан «Балкантурист», уселся у дальнего столика и подозвал официанта: «Ты что же, парень, не видишь, что я уже битый час дремлю здесь в ожидании, пока ты соблаговолишь наконец подойти ко мне?» Таким образом он позаботился и о своем алиби.
— Умно! — вздохнув, заметил полковник Манов. — Но, как мне сдается, история с «Гермесом» больше тебя касается.
Он потянулся за сигаретами, которые до этого спрятал от самого себя в ящике стола, и жадно закурил.
— Ой ли? — Полковник Ленков остановился и развел руками. — Послушай, дорогой. Мое дело перехватить радиограмму, расшифровать ее — в данном случае мой старший дешифровщик, слава богу, справился с задачей! — и установить местонахождение передатчика. А дальше уж слово за тобой!
— Ладно, не горячись, — успокоил его полковник Манов. — Я пошутил. Это дело касается нас обоих и, может быть, в одинаковой степени.
Он прочитал текст расшифрованной радиограммы и задумался. Навязчивая мысль о билетах сразу как-то выскочила из головы. Изжога, которая грозилась разбередить его застаревшую незарубцевавшуюся язву, тоже как будто оставила его в покое. С наслаждением затягиваясь дымком сигареты, он сказал:
— Видишь ли, какая штука, здесь речь идет о каком-то заказе. Впрочем, почему ты не присядешь? Речь идет о заказе, который уже выполнен.