Если просто пойти к ней и сказать: «Так, мол, и так, меня в срочном порядке посылают на какие-то там раскопки», — она спросит: «Но почему же так неожиданно? И где они находятся, эти раскопки?»
Что ей тогда ответишь? Погребенным под землей древностям все равно — доберется он до них днем раньше или днем позже. Тут его позиция, конечно, крайне уязвима. И потом в Болгарии нет Сибири или Дальнего Востока, чтобы можно было сказать: «Будем производить раскопки где-то в районе Алтая, а где именно, я и сам толком не знаю». В Болгарии все как на ладони.
Лучше ей ничего не говорить. На какое-то время он просто исчезнет.
И все-таки она не должна томиться в напрасном ожидании. Девушке и самом красивом платье, с самой очаровательной улыбкой зря ждать на остановке неловко и неприятно, разумеемся Он бы всю жизнь себя презирал, если бы по его вине случилось такое.
Остается одно: послать ей телеграмму. «Срочно уезжаю на новый объект». Но телеграмма — это слишком официально, от нее повеет педантизмом и канцелярщиной. Девушке, которая уже испытала однажды разочарование и теперь с такой надеждой ждала этого свидания, ей, этой девушке, послать лаконичную телеграмму — все равно что вместо теплого приветствия высокомерно и бездушно кивнуть головой. Он не хочет, чтобы она сочла его высокомерным и бездушным, ему противно прощаться одним кивком головы, как это делают некоторые надутые начальники, расставаясь с подчиненными. Короче говоря, надо написать си письмо. Слава богу, на свете существует срочная почта, и Сия получит письмо раньше, чем закончит свои приготовления к свиданию.
«Сия, — Аввакум не употреблял при обращении эпитетов, он не любил их, — меня включили в бригаду, которая через четверть часа выезжает. А не позвонил, потому что не хотел тебя будить.
Мне кажется, будет разумно и полезно, если ты проведешь отпуск в деревне. Скоро сбор винограда, и в деревне будет очень хорошо.
Я надеюсь, что через месяц наши раскопки закончатся. Говорят, обьект интересный и обещает ценный археологический материал.
Возможно, я не стану писать тебе, чтобы не отвлекать на себя твоего внимания. Но думаю, что в свободные минуты мысленно буду с тобой. От всей души желаю тебе быть веселой»
Туг Аввакум поставил подпись.
Он дважды перечитал письмо, подправил несколько нечетко написанных букв и остался вполне доволен. Письмо ничего не раскрывало, ничего не обещало. И ни к чему ее не обязывало.
«Пускай себе живет, будто я и вовсе не существую на свете», — вздохнув, подумал он.
Было около восьми. Он вошел в кухню и любезно пожал руку хозяйке, которая, надев массивные очки, только что принялась перебирать рис.
— Отправляюсь в дальний путь, — улыбнулся Аввакум. — Буду участвовать в нескольких археологических экспедициях, так что раньше чем через месяц-два меня не ждите.
Старуха сдвинула на лоб очки и посмотрела на него с удивлением.
— Вот вам плата за комнату на два месяца вперед, — Аввакум положил на стол несколько банкнот. — Если почему-либо я задержусь дольше, то пришлю деньги по почте.
— Остерегайтесь гадюк, — сказала хозяйка, не сводя с него глаз. — На всяких там пустырях, где вам приходится копаться, полным-полно гадюк, не забывайте об этом. А теплый свитер взяли?
Аввакум кивнул головой.
— А хинин?
Час спустя он уже летел на самолете в направлении Варны. Над Балканским хребтом их неожиданно встретили тучи, и стало темно, как в сумерки. Самолет задрал нос, пробил громаду облаков, и через несколько секунд его тень стремительно заскользила поверх облачною ковра.
Приземлились на аэродроме в окресностях Горна Оряховицы. Аввакум вышел из самолета. Багаж его состоял лишь из легкою плаща, который он нес, перекинув через плечо.
Вздохнув полной грудью, он сделал несколько шагов и улыбнулся: ведь это был его родной край! Час езды — и он в Тырнове.
«На обратном пути обязательно заеду», — подумал он и, оглянувшись, быстро вошел в телефонную будку.
Когда самолет скрылся из виду, Аввакум закурил и направился по дороге в город. Там его ожидала серая «Победа». Шофер, высокий парень, облокотившись на капот и весело поглядывая вокруг, грыз семечки.
— Здравствуй, — обратился к нему Аввакум. — Может, и мне дашь горсточку позабавиться?
Парень молча посмотрел на нею и продолжал грызть семечки. Аввакум засмеялся.