Потом Аввакум занялся своим огромным чемоданом.
Со сноровкой портного он сложил белье и спортивный костюм. Затем аккуратно разместил несколько пузырьков с химикалиями, две пачки патронов и короткую стальную лопатку в кожаном футляре. Когда все было готово, запер секретные замочки и стянул чемодан поверх чехла ремнями. Написав несколько букв и цифр на маленьком кусочке картона, он привязал его пестрым шнурком к ручке, еще раз осмотрел все и подошел к телефону.
Через четверть часа из управления прибыл дежурный сержант.
– Этот чемодан имеете с портативной коротковолновой радиостанцией отправьте в Смолянское окружное управление, – распорядился Аввакум. – Отошлите со служебной машиной, и пусть он находится там, пока я не затребую.
Оставалось еще два дела, сообщить о своем отъезде Сие и проститься с хозяйкой.
С Сией было куда сложнее. Ему не хотелось об этом думать, но он прекрасно помнил, что с вечера, перед тем как уснуть, ломал голову над вопросом, как дать ей знать о своем отъезде. Сегодня она будет ждать ею на остановке, будет оглядываться и снова ждать. Придет в своем самом красивом платье, с самой очаровательной улыбкой и с самой лучшей помадой на губах – чтоб он не задавал ей неприятных вопросов, не расспрашивал про инженера. К
дьяволу этого инженера! Пускай себе занимается своими сильными токами и не попадается на глаза. Но как же все-таки сообщить ей?
Если просто пойти к ней и сказать: «Так, мол, и так, меня в срочном порядке посылают на какие-то там раскопки», – она спросит: «Но почему же так неожиданно? И
где они находятся, эти раскопки?»
Что ей тогда ответишь? Погребенным под землей древностям все равно – доберется он до них днем раньше или днем позже. Тут его позиция, конечно, крайне уязвима.
И потом в Болгарии нет Сибири или Дальнего Востока, чтобы можно было сказать: «Будем производить раскопки где-то в районе Алтая, а где именно, я и сам толком не знаю». В Болгарии все как на ладони.
Лучше ей ничего не говорить. На какое-то время он просто исчезнет.
И все-таки она не должна томиться в напрасном ожидании. Девушке и самом красивом платье, с самой очаровательной улыбкой зря ждать на остановке неловко и неприятно, разумеется. Он бы всю жизнь себя презирал, если бы по его вине случилось такое.
Остается одно: послать ей телеграмму. «Срочно уезжаю на новый объект». Но телеграмма – это слишком официально, от нее повеет педантизмом и канцелярщиной. Девушке, которая уже испытала однажды разочарование и теперь с такой надеждой ждала этого свидания, ей, этой девушке, послать лаконичную телеграмму – все равно что вместо теплого приветствия высокомерно и бездушно кивнуть головой. Он не хочет, чтобы она сочла его высокомерным и бездушным, ему противно прощаться одним кивком головы, как это делают некоторые надутые начальники, расставаясь с подчиненными. Короче говоря, надо написать си письмо. Слава богу, на свете существует срочная почта, и Сия получит письмо раньше, чем закончит свои приготовления к свиданию.
«Сия, – Аввакум не употреблял при обращении эпитетов, он не любил их, – меня включили в бригаду, которая через четверть часа выезжает. А не позвонил, потому что не хотел тебя будить.
Мне кажется, будет разумно и полезно, если ты проведешь отпуск в деревне. Скоро сбор винограда, и в деревне будет очень хорошо.
Я надеюсь, что через месяц наши раскопки закончатся.
Говорят, объект интересный и обещает ценный археологический материал.
Возможно, я не стану писать тебе, чтобы не отвлекать на себя твоего внимания. Но думаю, что в свободные минуты мысленно буду с тобой. От всей души желаю тебе быть веселой»
Тут Аввакум поставил подпись.
Он дважды перечитал письмо, подправил несколько нечетко написанных букв и остался вполне доволен.
Письмо ничего не раскрывало, ничего не обещало. И ни к чему ее не обязывало.
«Пускай себе живет, будто я и вовсе не существую на свете», – вздохнув, подумал он.
Было около восьми. Он вошел в кухню и любезно пожал руку хозяйке, которая, надев массивные очки, только что принялась перебирать рис.
– Отправляюсь в дальний путь, – улыбнулся Аввакум. –
Буду участвовать в нескольких археологических экспедициях, так что раньше чем через месяц-два меня не ждите.
Старуха сдвинула на лоб очки и посмотрела на него с удивлением.
– Вот вам плата за комнату на два месяца вперед, –
Аввакум положил на стол несколько банкнот. – Если почему-либо я задержусь дольше, то пришлю деньги по почте.