Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

Фенест. Хотите верьте, хотите нет, я подоспел туда аккурат в тот самый день, когда проклятый поп[85] заключил мир. Мы страх как намучились во время перехода, а что толку? Так и не привелось нам блеснуть отвагою; но что бы ни было, а наш король все же прослыл победоносным, хоть и недолго он пользовался славою.

Эне. Все наше несчастье в том и состоит, что мы вечно тщимся кем-нибудь прослыть что в государственных дела, что в частных.

Фенест. Вот взять хоть меня – я славно повоевал в четырех войнах: в Савойской, в войне Жюлье[86] (будь я там на месте маршала де Ла Шастра[87], я бы уж не допустил принца Мориса[88] действовать самостоятельно, без нас). Мы тогда прикрывали армию со стороны Арденн. В третьей войне[89] нами командовал маршал де Буа-Дофен[90]; я присоединился к нему под Шательро. Четвертая война – Онисовая[91], ее-то я прошел с начала до конца.

Эне. А вы, видать, счастливчик – даже не ранены?

Фенест. Ого, поглядели бы вы, как я стоял под мушкетным огнем, и пули – вжик! вжик! – свистели и цокали совсем рядом, между ног, под мышками, мимо уха! Но я тоже не зевал: в нашем деле главное – увернуться вовремя!

Эне. Нимало не сомневаюсь, сударь, особливо, помня все те прекрасные истории, что вы мне успели поведать.

Фенест. Ах, полно вам, какие пустяки! Вот кто был настоящим храбрецом, так это маршал Бирон[92]. Проживи он подольше, не пришлось бы мне нынче нужды хлебнуть. Ох уж этот Лафен[93]! Поплатится он мне за измену! Да окажись я в деле на мосту Нотр-Дам[94], я бы в лапшу изрубил негодяя! На том свете его заждались.

Эне. Дождались – он уж убит. Так вы были с ним знакомы?

Фенест. Ну как же, и близко; он, бывало, как повстречает меня, все спрашивает: «Ну что, мой храбрый барон? Сладили свои дела?» Ах, ах!

Эне. Ну-ну, сударь, прочь печальные воспоминания! Приободритесь и поговоримте лучше о дворе и дамах!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Любовные похождения Фенеста. Стычка с кучером

Фенест. О, что касается придворных сплетен и дам, тут я как у себя дома! Хотите верьте, хотите нет, я сразу завел себе и даму сердца, и любовницу; первая была супругою одного ученого доктора, который держал постояльцев. Она тайком совала мне деньжонки, чтоб было чем платить за пансион ее мужу; старый хрыч прямо лопался от злости, когда натыкался у себя в доме на бородатых пансионеров, – сам-то он норовил держать одних сопливых школят.

Эне. Что ж, те хоть с женой не нашалят!

Фенест. Ничего, все в дом, а не из дома! А вы, я гляжу, тоже не промах!

Эне. История ваша не нова. Жил в Париже некий ученый луденец по имени Ле Гулю[95]. Он приходил в ярость, когда его супруга[96] принимала в дом пансионеров, уже изучавших юриспруденцию; ему было спокойнее селить у себя малых детишек. Тогда-то и сложили про него катрен, коего содержание стоит рифмы:

Мэтр Гулю для пансиона
Брал детей чуть из пеленок,
А Гулюха – ну, дела! –
Бородатых набрала!

Фенест. Ах, прошу вас, дайте мне списать этот куплетец! Но я еще не кончил. Любовница же моя и вовсе отличалась несравненными достоинствами; судите сами – она дважды экипировала меня с головы до ног, дай ей Господи всяческого благополучия! Правда, из-за моей любви к ней вышло преужасное происшествие! Как-то раз на Телячьей площади[97] сцепились колесами семь или восемь экипажей, среди коих был и наш; пошли в ход шпаги, а кучер госпожи Бара[98] заехал мне ножнами поддых. Ух, кабы не его приятели, я бы из негодяя кишки выпустил! Долго мы с друзьями судили да рядили, следует ли послать ему вызов. Многие стояли за дуэль, так как в молодости он все-таки был сержантом и командовал ротою. Наконец сыскался, слава Богу, один умный человек, который уверил остальных, что вызов неприличен, и нашел к тому убедительное разъяснение. Вам известно, надеюсь, как одеваются эти висельники-кучера; ну так вот, я преспокойно мог с ним не драться, поскольку во время стычки на нем был длинный кучерской плащ.

Эне. Да, при дворе, я вижу, завелись великие умы!

Фенест. Вы правы, честь никогда еще не ценилась так высоко, как при нынешнем дворе, – там ведь, куда ни плюнь, одни «записные». Эх, кабы мне пролезать в их компанию, я был бы на седьмом небе от счастья!

85

...проклятый поп... – Речь идет о кардинале Пьетро Альдобрандини (1570–1618?), папском легате при французском дворе. Кардинал был племянником папы Климента VIII (Ипполито Альдобрандини; 1536–1605), избранного в 1592 г.

86

...в войне Жюлье... – Речь идет о военных действиях вокруг немецкой крепости Юлих, в долине Рейна. Поводом для войны послужили споры вокруг принадлежности исторической области Юлих, которая с 1521 г. входила в состав герцогства Клеве; когда династия Клеве прервалась (1609), началась война между Протестантской (или Евангелической) унией (создана в 1608 г.) и Католической лигой (возникла в 1609 г.). Католики стремились усилить свое влияние в этих местах, в частности для того, чтобы иметь «проход» в Нидерланды, боровшиеся с испанским владычеством. Войсками протестантов командовал принц Кристиан Анхальт-Бернбургский (1568–1630). Крепость Юлих была взята в осаду 10 августа 1610 г.; 2 сентября она капитулировала. Принц Кристиан со своими рейтарами бежал за Рейн.

87

Ла Шастр Клод барон де Мезонфор (1534–1614) – французский военачальник-католик, в начале XVII в. – губернатор провинции Берри, соседствующей с Сентонжем.

88

...принца Мориса... – Имеется в виду Морис Нассауский (1567–1625), командовавший голландской армией при осаде Юлиха.

89

...В третьей войне... – Речь идет о мятеже, поднятом принцем Конде (Генрих Бурбон; 1588–1646) против королевы Марии Медичи. К Конде присоединились некоторые видные протестанты (герцог Буйонский и герцог де Лонгвиль). Д’Обинье был в составе армии Конде. Однако настоящей войны не было, все ограничилось несколькими незначительными стычками. Эта «война» протекала в конце 1615 – начале 1616 г. Из-за своего участия в этих событиях д’Обинье потерял королевскую пенсию и впал в полное безденежье. После пленения Конде началась Онисовая война.

90

Буа-Дофен – Урбан де Монморанси-Лаваль сеньор де Буа-Дофен (1557–1629), французский военачальник-католик, маршал Франции (1597).

91

Онисовая... – См. примеч. 1 к «Пояснению», кн. 1.

92

Бирон – Шарль де Гонто герцог де Бирон (1562–1602), французский военачальник. Он был казнен за участие в антиправительственном заговоре. Д’Обинье пишет о нем во «Всеобщей истории». Ср. примеч. 7 к гл. 15, кн. 2.

93

Лафен Жак (ум. в 1605 г.) – участник заговора Бирона; он донес о составившемся заговоре Генриху IV.

94

...на мосту Нотр-Дам... – О чем идет речь, не ясно. Мост Нотр-Дам соединяет остров Сите с правым берегом Сены.

95

…Ле Гулю... – Речь идет об ученом-эллинисте Никола Гулю (1530–1601). Родом из Шартра, он был женат на дочери известного поэта и эрудита, члена «Плеяды» Жана Дора (1508–1588). Гулю сменил Дора в качестве профессора греческого языка в Парижском университете.

96

...его супруга... – Мадлен Дора, дочь поэта. Точных сведений о ней нет, в том числе о ее эллинистических работах.

97

Телячья площадь – небольшая площадь (даже, скорее, площадка) в Париже на правом берегу Сены, у самой воды, рядом со знаменитой Гревской площадью (ныне площадь Ратуши), где совершались казни. Сюда, на Телячью площадь, видимо, пригоняли скот для продажи.

98

Госпожа Бара – Катрин де Поммёз. Она прославилась тем, что совершенно разорила своего мужа, видного финансового чиновника, и открыто ему изменяла с его же служащими (первая треть XVII в.).