Эне. Да, двор – не двор, коли он не изменчив; ничего другого мы от него и не видели.
Фенест. Каково ваше мнение, мсье, относительно маршальства господина де Темина[120] – вот, не правда ли, новый и притом весьма дерзкий способ преуспеть?
Эне. Об этом, сударь, я лучше помолчу.
Фенест. Но вам, без сомнения, известно, что Францией нынче правят Барбен[121] и Манго[122]; говорят, они ловкие пройдохи и, как псы, преданы королеве и госпоже маршальше[123].
Эне. Не знаю, что и сказать, сударь; к нам в деревню слухи не доходят, да и имена тоже...
Фенест. Вы, провинциалы, чересчур уж робки; мы там, при дворе, гораздо развязнее... Превосходные у вас фрукты, они не из того ли сада, по которому мы прогуливались?
Эне. Оттуда, сударь.
Фенест. Я должен вам заметить, если позволите....
Эне. Я слушаю со всем вниманием, сударь.
Фенест. Нехорошо, что у вас в саду лишь фруктовые деревья; поверьте мне, самшитовые шпалеры выглядят не в пример авантажнее. У моей матушки сад ничуть не больше вашего, но в нем устроены высоченные шпалеры; правда, что для них приходится возводить особые подпорки. Родительнице это удовольствие влетает в тысячу пистолей ежегодно, да и гулять по такому саду с гостями мало радости, но куда денешься? – благородство превыше всего! Недаром же мы, дворяне, выставляем его напоказ, где только возможно.
Эне. Это я тотчас заметил по вашем появлении, сударь, особливо же по той предлинной шпаге, что таскает за вами слуга. Скажу одно: всяк по-своему с ума сходит: вы, благородные господа, все тщитесь кем-то прослыть, а мы – люди простые, такими нам и быть.
Фенест. Вы кстати напомнили мне об одном сонете: какая-то деревенщина состряпала его в пику нам, придворным. Я вам прочту его в благодарность за угощение... где-бишь он? Ах, вот, в кармашке:
Едва Павлин[124] свое распустит оперенье,
Сверкающим хвостом любуйся, птичий двор!
Придворный Кавалер, ферт, щеголь и позер,
От самого себя в великом восхищенье.
А за душой пустяк! Дойдет ли до сраженья,
Где храбрость их, где пыл, где ратный их задор?
От первого ж врага сбегут во весь опор,
Не ведая стыда, забывши униженье.
Пронзительно галдя и хвастая сверх меры,
Здесь пыжится Павлин, там вьются Кавалеры,
Изнежены и злы, с завистливой душой.
В одном лишь Кавалер с Павлином не сличится:
Павлин своим хвостом и перьями кичится,
На Кавалере же и плащ – и тот чужой.
Господа, все вы так подружились с бароном Фенестом, что он, почистив свое платье и прихорошившись, возвращается к нам, ведя за собою приятеля своего, кадета[126], столь же шустрого молодца, как и он сам, вот разве только не посвященного в кое-какие догматы современной теологии. Но все же не премините свести с ним знакомство, даром что малый он легконравный и не ломает головы над серьезными материями, почти на все глядя сквозь пальцы. Чего же, спросите вы, ждать от него в таком случае? А вот чего: он вполне дитя своего века, и, спознавшись с ним, вы припомните, что и в числе ваших знакомых сыщется немало ему подобных.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
О послеобеденной латинской молитве и о том, как следует ее толковать
Фенест. Et beata viscera Mariae[127] quae portaverunt aeterni Patris Filium. Вот так я читаю послеобеденную молитву, каково?
Эне. Надеюсь, что вы сами понимаете ее смысл.
Фенест. Ну, еще бы; я ведь штудировал риторику в Гиенском коллеже[128], а философию в Пуатье[129]. За школяров-то мы сходили, да только на лекции не ходили, все больше погуливали... Я тогда еще совсем молокососом был. Помнится, однажды в зале для игры в мяч[130], что в предместье Сен-Жак, где играли комедию, я взялся переводить с итальянского одному дурню неотесанному по имени Скалигер[131]; вот только никак я не мог понять, с чего это так веселились господа де Сент-Март[132], там же находившиеся... Надобно вам сказать, что мы в ту пору ужасно как высоко ставили свою честь, вроде благородного Кастель-Байяра[133] – уж этот насмешек не спустил бы никому. По части храбрости любому сто очков вперед даст!.. В Пуатье был проездом один придворный кавалер, и чего-то они с Кастель-Байяром не поделили, он и шепнул ему на ухо: «Встретимся, мол, у ворот Ла Транше!»[134] И что же наш ему в ответ? – «Я-то с вами встречусь, да вы-то с нами навек расстанетесь!» Но я позабыл растолковать вам мою молитву; стало быть, так: «И благословенно чрево Марии, породившее сына от Отца Небесного...»
вернуться
...де Темина... – Речь идет о Понсе де Лозьер де Кардальяк, маркизе де Темные (1552–1627), французском придворном и военачальнике. Он был представлен к званию маршала в 1616 г. за то, что ему удалось арестовать принца Конде (см. примеч. 6 к гл. 7, кн. 1), не раз поднимавшего мятеж против королевы-матери Марии Медичи.
вернуться
Барбен Клод – французский государственный деятель, главный контролер финансов в 1616 г.; он способствовал первым придворным успехам Ришелье.
вернуться
Манго Клод (ум. в 1624 г.) – французский государственный деятель, хранитель печати в 1616–1617 гг.
вернуться
...госпоже маршальше. – Речь идет о Леоноре Галигаи, жене Кончино Кончини (см. примеч. 11 к гл. 1, кн. 1).
вернуться
Едва Павлин... – Этот сонет д’Обинье впервые был напечатан в его поэтическом сборнике, изданном в Женеве в 1630 г.; тогда же включен в текст романа при его переиздании (впрочем, комментаторы – П. Мериме и А. Вебер – этого не указывают). Павлин в поэтической мифологии эпохи был символом тщеславия и хвастовства.
вернуться
К читателям. – Это обращение было напечатано в издании 1617 г.; из его содержания можно заключить, что одновременно существовало какое-то отдельное издание Книги первой. В первом издании Книги второй она имела следующий подзаголовок: «Книга вторая, в которой автор, не отказываясь от обещаний книги первой, позволяет надеяться, что книга третья воспоследует».
вернуться
Кадет – слово восходит к провансальскому «capdel» через гасконское «capdet», что значило «командир», «капитан». Так стали называть в XV в. младших отпрысков дворянских семей, обычно третьих сыновей: первый был наследником титула и состояния, второй выбирал церковную карьеру, третий же мог рассчитывать только на себя, на свою (в тех условиях) воинскую удаль. Особенно славились последней гасконские кадеты, они отправлялись на север, по преимуществу в Париж, ко двору, становились профессиональными военными, как, например, знаменитый д’Артаньян (ок. 1611-1673).
вернуться
Et beata viscere Mariae... – Слова из молитвы во славу Богоматери.
вернуться
Гиенский коллеж – учебное заведение в Бордо, которое, в частности, упоминает Монтень в «Опытах» (кн. 1, гл. XXVI); он учился там в 1539–1546 гг. Этот коллеж пользовался заслуженной популярностью, так как преподавание велось там на очень высоком уровне.
вернуться
...в Пуатье. – Университет в Пуатье был основан достаточно поздно, в 1432 г., но в XVI в. привлекал большое число студентов. Показательно, что в эпоху Возрождения более передовыми, с хорошо поставленным преподаванием оказывались как раз молодые и провинциальные учебные заведения.
вернуться
...в зале для игры в мяч... – В то время еще не было специальных театральных помещений и актеры играли прямо на площадях, в залах замков или ратуш либо в каких-нибудь иных подходящих местах, в том числе и в залах для игры в мяч. Таков был и старейший профессиональный театр Парижа, так называемый Бургундский отель, здание которого первоначально не предназначалось для спектаклей.
вернуться
Скалигер Жозеф-Жюст (1540–1609) – видный филолог, сын знаменитого итальянского эрудита, медика, теоретика литературы Джулио-Чезаре Скалиджеро (1484–1558), жившего во Франции, где его называли Скалигером или Скалижером.
вернуться
...господа де Сент-Март... – Речь идет о Сцевольте де Сент-Марте (1571–1650) и его брате-близнеце Луи де Сент-Марте (1571–1656), известных эрудитах и поэтах, обычно писавших вместе (так считал П. Мериме). Они были сыновьями ученого-гуманиста и поэта Сцевольта де Сент-Марта (1536–1623). Вообще семья была большой, разветвленной и дала Франции многих деятелей культуры – поэтов, историков, адвокатов, библиотекарей и т.д. Д’Обинье дружил со старшим Сцевольтом, и А. Вебер полагал, что именно его он и имел в данном случае в виду, хотя в тексте говорится о «господах де Сент-Мартах».
вернуться
Кастель-Байар – Шарль де Дюрфор де Кастельбайар, французский военачальник, упоминаемый также во «Всеобщей истории» д’Обинье. Предположение П. Мериме, что речь идет не о человеке, а о названии замка, в котором родился знаменитый полководец Пьер Террай де Байар (1475–1524), «рыцарь без страха и упрека», наверняка, ошибочно.
вернуться
...у ворот Ла Транше! – Ворота в крепостной стене Пуатье, через которые шла дорога в Ниор; излюбленное место дуэлей.