Мне ничего не оставалось, как схватить пистолет и выстрелить в неё.
Надо сказать, она тут же утихомирилась и больше никогда не бушевала.
Заяц о восьми ногах
Степи российские и леса вряд ли знали когда-нибудь такого охотника, как я. Поверьте, слава о бароне Мюнхгаузене, непревзойдённом охотнике, ещё долго будет жить в тех краях.
Многие в России, наверное, до сих пор помнят мою охотничью историю, связанную с зайцем.
Сразу скажу: заяц этот был необыкновенный. Два дня подряд я гонялся за ним, не слезая с лошади, по лесам, полям и оврагам.
Этот заяц оказался невероятно быстроногий. Он всё скакал и скакал — и хоть бы присел отдохнуть. А мне ну просто никак не удавалось приблизиться к нему на расстояние выстрела.
Наконец, на третий день я всё-таки подстрелил его.
Заяц упал. И что вы думаете, я обнаружил?
Под брюхом у моего зайца было четыре лапы, а на спине — четыре других. Когда две нижние пары уставали, заяц мой, как ловкий пловец, умеющий плавать и на животе, и на спине, переворачивался, и тогда обе новые пары несли его вперёд с ещё большей быстротой.
Никогда после не пришлось мне встречать такого зайца.
Удачная охота
Случилось однажды, что во время охоты я набрёл на озеро, кишмя кишащее дикими утками. День уже клонился к вечеру, и у меня оставался только один, последний заряд дроби.
Понятно, одним выстрелом всех уток мне не заполучить. А я собирался пригласить большую компанию друзей и угостить их дичью, — мои обеды и ужины славились на весь Санкт-Петербург.
И тут я вдруг вспомнил о кусочке сала в охотничьей сумке, уцелевшем от завтрака, который я брал с собой.
Отличнейшая приманка для уток! Привязываю сало к концу длинного собачьего поводка, шнурки которого я расплёл, удлинив его таким образом раза в четыре, и, укрывшись в прибрежных камышах, закидываю приманку в воду. С радостью наблюдаю, как ближайшая 4 утка быстро подплыла и проглотила её.
За первой вскоре последовали все остальные, и так как прикреплённый к шнуру скользкий кусочек сала очень быстро выходил сзади, то его проглатывала следующая утка, и так все, одна за другой.
Короче говоря, кусочек сала пропутешествовал по внутренностям всех уток, не оторвавшись от шнура.
Утки нанизались на шнур, словно бусы на нитку.
Я вытащил свою богатую добычу на берег, радуясь тому, что вскоре утки окажутся у повара на кухне.
Но тащить стаю уток оказалось не так-то легко. И я решил часть добычи оставить на берегу.
Не выпуская шнур из рук, я прикоснулся к одной из уток. Вмиг, оправившись от испуга, она изо всех сил стала бить крыльями и тут же взлетела в воздух. За ней поднялись и все остальные утки, — они-то ведь были живые!
А за ними в воздух взвился и я! Прямо к облакам!
На моём месте иной от страха потерял бы голову. Но только не я!
Распахнув полы сюртука, дабы использовать их в качестве руля, я направился в сторону дома и вскоре оказался над своим жильём.
Но как же спуститься вниз?
Я тут же сообразил, как это сделать: быстро свернул нескольким уткам головы, и мы начали медленно опускаться на землю.
Приноровившись, я угодил прямо в трубу и очутился в печи своей кухни (к счастью, в ней ещё не был разведён огонь).
Представляете, как удивился мой повар, когда я с целой стаей уток появился в очаге?
Чистокровный жеребец в подарок
Я вам ещё не рассказал о своей чудесной лошади, которую получил в подарок в Литве. Досталась мне она благодаря счастливому случаю, когда я смог показать своё искусство наездника.
Гостил я однажды в роскошном поместье своего приятеля графа, страстно любившего лошадей.
Сижу в парадной гостиной за чайным столом в обществе дам. Все остальные мужчины спустились во двор посмотреть на молодого чистокровного жеребца, только что доставленного с конного завода.
Внезапно со двора донёсся крик о помощи.
Вихрем я слетел с лестницы и увидел сорвавшегося с узды коня. Он бегал по двору как безумный, и четыре конюха никак не могли управиться с ним. Самые смелые и решительные наездники растерянно толпились вокруг, и никто не осмеливался даже подойти к нему.
Можете себе представить, какой испуг отразился на лицах присутствующих, когда я одним прыжком вскочил коню на спину. Этим неожиданным манёвром я не только напугал животное, но, как ни странно, и усмирил его, пустив в ход всё своё искусство наездника.