А вечером того же дня Густав умер, захлебнувшись черной, как ночь, блевотиной. Он съел черной фасоли аж на двадцать золотых. Гордыня и Безумие забрали еще одного Кукенхольма. Отчаяние вновь вонзило когти в их древний род.
Бэт еще не поняла, не осознала произошедшего - а на пороге её дома появились кредиторы. Никто из Мидвальской знати не пожелал стать опекуном новоявленной разорённой баронессы, дочери “Рыцаря Куриной Доблести”. Бэт видела, как слуги разбегаются, воруя из дома фарфор, стулья и ложки. Никто не знает, каких сил стоило Бэт пережить бесславную смерть отца и последующее за ней разорение.
По требованию кредиторов, Хунгадское казначейство назначило управляющего делами семьи, старого Турберта Медяка. И он каким-то чудом избавил юную Бэт от долгов отца, распродав всё имущество семьи, оставив ей лишь избу в Гнилых Корешках. Казначейство назначило Бэт содержание, покуда ей не исполнилось шестнадцать вёсен. Этого содержания едва хватало на еду, дрова и одежду. Бэт не узнала голода, но быстро поняла цену серебра.
Кукенхольмы никогда не стеснялись трудов - Бэт работала в трактире, разносила миски с похлебкой и кружки с вонючей брагой. А к шестнадцати годам её задница и бюст округлились так, что крики и пьяные восторги сотрясали ветхие стены заведения, едва Бэт переступала порог. Бэт покинула трактир, и начала ходить с травницами на болота. Научилась различать травы и заманивать болотные огоньки в тёмную банку.
К семнадцати годам, старый пьяница и лунатик, бывший гвардейский костоправ Одноглазый Николас, взял Бэт в помощницы. Научил её рвать зубы, ставить пиявок, чистить раны от гноя, сшивать их края, останавливать кровь. А главное - научил Бэт ругаться такой мерзкой и забористой бранью, что сам пират Клаус Кукенхольм испытал бы гордость за свою пра-пра-правнучу.
К восемнадцати годам в Гнилых Корешках не было ни единого повесы, от пятнадцати до шестидесяти лет, который не мечтал бы вколотить член меж бедер Бэт, или насладиться видом собственного семени, стекающего по её губам. Местные проходимцы спорили на золото - “кто первым даст дрозда нашей баронессе”. Всегда и везде, во все времена, Кукенхольмов влекли плотские удовольствия, и Бэт не была исключением.
Но она помнила о своем единственном богатстве - титуле и чести. Меньше всего Бэт хотела прослыть в Гнилых Корешках доступной девкой. Поклонники довольствовались милой улыбкой, или возможностью проводить её домой, придерживая за талию. Наградой бездельникам, не желающим остановиться на этих знаках внимания, становилось крепкое слово, или увесистая оплеуха. Её некому было научить давать пощечины так, как приличествует баронессе - расслабленной рукой, чтобы не отбить пальцев, с выражением скучающего пренебрежения, превосходства и презрения. Бэт носила с собой нож - Кром-Катор свидетель, она воспользовалась бы им, дойди дело до защиты чести.
Бэт погрузилась в тяжкие воспоминания. Но сон взял своё. Она расчесала волосы, разделась, устроилась на узкой кровати, закрыла глаза и прошептала:
- Мать Мира, сделай так, чтобы это была последняя ночь в Гнилых Корешках. И сделай так, чтобы старого лекаря Одноглазого Николаса не хватил удар от пьянства. Пусть он поносил меня и больных отборной бранью - но давал работу, и учил своему ремеслу.
Итак, юная Беатриса Годива Гвиневера Фон Кукенхольм, уснула, гнетомая печалью. Ей снились то ли портки, то ли куры. То ли влюбленные по уши прекрасные принцы, лобзающие её губы, то ли отвратительные похотливые гномы, терзающие её задницу. Мать Мира услышала просьбу. Это была последняя ночь в деревне, затерянной среди лесов и болот. Утром Бэт оставит своё жилище и своих недалёких воздыхателей.
Но тени прошлого отправятся в путешествие вместе с нею.
Глава 3. В объятиях Эльфоэльфа
Вигмар, проскакав по небосводу, гасит факел. И прячет в жерле вулкана, дабы его не украли драконы. Ночью просыпается Кром-Катор, шарит руками, желая дотянуться до своей секиры. Скрежещет зубами, пытаясь вырваться из плена виноградных лоз. Когда на Мидвальд опускается ночь - Мать Мира закрывает лицо ладонями, не желая видеть того, что творится во мраке. Тёмные личности берутся за тёмные дела, и свет далёких звёзд выхватывает из темноты сцены отвратительных злодеяний.
Зеленокожие пересекают границы Мидвальда, сжигают деревни, насилуют крестьянок - а гвардейцы потрошат зеленокожих, насаживая их головы на пики. Убийцы затягивают удавку на шеях спящих жертв. Головорезы точат ножи, поджидая запоздалого путника. Отравители варят яды, надеясь получить горсть серебра за очередную прерванную жизнь. Воры проникают в дома знати и бедняков, в надежде разжиться золотом или куском хлеба. Гробокопатели разбивают могильные плиты, желая добыть золотых зубов или продать тела тауматургистам. Безумцы и насильники преследуют визжащих от ужаса красоток. Кровожадные волки раздирают и пожирают заблудившихся в лесной чаще. Лисы проникают в курятники и воруют кур.