Сир Теобальд сделал пол шага назад. Тень коснулась его мужественного лица. Но Пурпурные Рыцари были древними хранителями девичей девственности, и даже могучему вампиру и колдуну было невозможно совладать с одним из этих доблестных праведных мускулистых мужчин, без грамма жира на рельефных животах!
Сир Теобальд вскинул голову, и его прекрасные золотые волосы заструились по плечам. Сцепил руки в замок за спиной. Напряг мышцы груди и пресса так, что на его лбу выступили вены и капельки пота. Его грудь великолепно блестела в свете заката, а кубики пресса выделялись под белоснежной гладкой влажной кожей, пульсируя и страстно подрагивая, словно жили своей жизнью. Сир Теобальд излучал мужественность и мускулистость, от него словно исходило свечение, а нагретый воздух, поднимающийся от его горячих мускулов, делал черты его лица еще более прекрасными. Сир Теобальд смерил презрительным взглядом Мустафу Гаруфа, ни на секунду не прекращая играть мышцами своего влажного, горячего, прекрасного пресса и груди.
Вампир и колдун Мустафа Гаруф отшатнулся, оступил на несколько шагов, в его черных глазах промелькнул страх. Он попытался было развернуться в пол оборота, оттенить последними лучами заката рельеф свой великолепной спины, словно выточенной из раскаленного черного дерева.
Но Сир Теобальд был неумолим в своём праведном стремлении любой ценой наказать зловещего колдуна! Он излучал торжество праведной, мускулистой, мужественной добродетели! Пурпурный Рыцарь начал напрягать то правую, то левую часть своей груди, и его великолепные грудные мышцы вразнобой подпрыгивали вверх и вниз, словно расплющенные стальные пушечные ядра, томительно обтянутые белоснежной кожей!
Мустафа Гаруф взревел, издал страшный вопль ярости и страха. Подскочил к Сиру Теобальду и изо всех сил вцепился пальцами в его мужественные соски. Стиснул их что есть силы, пытаясь остановить движение могучих грудных мышц Пурпурного Рыцаря. А Сир Теобальд, не убирая рук из-за спины, продолжал движение пульсирующих, могучих грудных мышц, подпрыгивающих то вверх, то вниз, торжествующе улыбаясь, глядя прямо в глаза визжащего от ужаса колдуна.
Чернокнижник Мустафа Гаруф кричал от ужаса и досады, терзая мужественные соски рыцаря, не в силах противостоять уверенному, мощному движению мускулистой груди защитника девственниц. Смерив Мустафу презрительным взглядом, Сир Теобальд торжествующе воскликнул:
- Так будет с каждым злодеем, посмевшим посягнуть на добродетельную невинность Мидгардских девственниц, ибо могучие мужественные Пурпурные Рыцари всегда готовы прийти на защиту невинной добродетельной девственности и добродетели, подкрепленной девственной невинностью! В следующей книге великолепной Жоржетты Голоццио - я сражусь с могучим волшебником, оборотнем и вампиром, мужественным Бальтазаром Брахусом, чьи мускулистые бёдра подобны стволам могучих дубов. А его ягодицы будут мускулисты до такой степени, что сжав их, возможно размельчить в пыль самые твёрдые камни или сплющить в лепешку пушечное ядро! Покупайте книги Жоржетты Голоццио в театрах и борделях, принадлежащих почтенному и добродетельному семейству Бонбруни!
***
Бэт закрыла книгу, принялась развязывать шнуры корсета, желая отдышаться. Её грудь вздымалась, к лицу прилила кровь. Девушку терзал жар, дыхание спирало, сердце било громко и часто, словно пожарный колокол. Бэт испытывала сильнейшую жажду. Нащупала в соломе початую бутылку вина, выдернула пробку зубами, сделала несколько глотков.
Пронзительные взгляды, золотистые волосы, разгоряченные мускулы, смуглые спины - писанина Жоржетты Голоццио могла увлечь даже престарелую Хунгардскую вдову, похоронившую пятерых мужей и знавшую сотни воздыхателей. Не смыслом и строем, не искусным вымыслом, но пронзительными сценами невиданной мужественности!
Перед глазами Бэт стояли образы блистательного Сира Теобальда и коварного Мустафы Гаруфа, затрагивая нежные струны девичьего сердца, пробуждая чувственные желания, заставляя бедра конвульсивно сжиматься и трепетать грудь. Бэт исследовала взглядом фигуру сидящего на облучке эльфа, мысленно сравнивая с манящим гротескными образами, сошедшими со страниц творения Жоржетты Голоццио.