Во главе процессии, на огромном белом коне, восседал закованный в массивную броню рыцарь, держащий поводья в одной руке, и шлем в другой. Его золотистые волосы ниспадали на доспех, заставляя девиц из толпы терять дыхание. Видом массивного мужественного подбородка можно было бы обратить в бегство орду самых свирепых зеленокожих. На щите рыцаря красовались скрещенные мечи над крепостной стеной - это был герб доблестных Годелотов. Защитники границ, бесстрашные искатели славы, прославленные воители Годелоты - были здесь, в Трондхейме! Эльфоэльф почувствовал, как сердце затрепетало от радости - вот кто не откажется оставить все дела и отправится спасать прекрасную даму!
Андроэль намерился выскочить перед процессией, схватиться за стремя, упасть на колени, и воззвать к рыцарю. Многократно преувеличить размеры и злодеяния гадкого Ульриха. Приписать ему людоедство, воскрешение мертвецов, немыслимый разврат, хулу на Мать Мира, разрушение деревень, порчу посевов и сожжение мостов, все возможные преступления против жителей Мидвальда - дабы Годелот счел мерзкого карлика достойным своего внимания. Не отрывая глаз от рыцаря, Андроэль устремился к процессии. В этот же момент рыцарь приметил в толпе Андроэля. И воскликнул, так громко, что стекла задрожали в окнах:
- Хватайте эльфа, слуги мои!
В ту же секунду несколько оруженосцев отделились от процессии, и, расталкивая толпу, устремились к Андроэлю. Когда за эльфом бегут - ноги эльфа сами уносят их обладателя подальше от преследователей. Это чудесное свойство не раз спасало его соплеменников от разгневанных отцов, разъяренных мужей, жаждущих крови братьев, чьи дочери, жены, или сёстры - согрели эльфа теплом своего сердца и жаром своих чресел. Андроэль завизжал, подскочил от ужаса, и бросился прочь. Эта попытка побега ни к чему не привела - один из оруженосцев догнал эльфа, схватил за шиворот, и закинул себе на плечо, словно ребенка. Еще через мгновение Андроэль оказался в телеге, позади колонны рыцарей. К его носу был приставлен огромный кулак оруженосца с напутствием: “только попробуй удрать, длинноухий!”.
Эльфоэльф трясся в телеге, зажатый справа и слева огромными пажами из свиты Годелота. Пажи не были похожи на изнеженных, гладко выбритых столичных слуг - их лица были обветрены и покрыты шрамами. Под их подбородками были заметны мозоли от ремня гвардейского шлема. В голове эльфа роились истории о развратных аристократах, похищающих эльфиек для своих утех. Эти истории причудливым образом переплетались со скабрёзными стишками о рыцарях далёких крепостей, которые не желают подпускать девиц даже на расстояние пушечного выстрела.
Возможно, вкусы Годелота простирались дальше, чем пристало рыцарю, а возможно... ему и дела не было до девиц!? Зубы Андроэля застучали от ужаса. В отличие от многих соплеменников - его намерения никогда не простирались дальше дамских прелестей. Он был честным малым, если так возможно сказать об эльфе! Эти переживания стали последней каплей - ноги эльфа ослабели, взор помутился, и он то-ли лишился чувств, то-ли заснул, упав на солому посреди телеги.
Ровно через час Андроэль очнулся в кушетке, в одной из комнат на втором этаже трондхеймской корчмы “Великолепный Индюк”. Весь этаж был занят Годелотами, прибывшими на рыцарский турнир с челядью, слугами, пажами и герольдами. Эльфа разбудил громкий голос рыцаря, носившего герб Годелотов, который отчитывал своих оруженосцев:
- Кто-то из вас, грубиянов, испугал этого малого до беспамятства?
- Никак нет, сир Болдрик! Эльф упал в обморок от избытка чувств, радуясь, что вы сделали его своим гостем! - а второй голос вторил первому - Точно так, сир Болдрик! Всю дорогу он только и делал, что восклицал: “Экая великая удача, наконец-то я смогу послужить храброму сиру Болдрику! Ах, если бы видела моя почтенная маменька, какой чести я удостоился!”.