Эльф, не обращая внимания на слова Бэт, потянулся к её руке, сделав губы трубочкой, но чуть не потерял равновесие. Встал, легким движением поднял и отправил вывалянный в пыли носовой платок в карман для вывалянных в пыли носовых платков, притороченный с другого бока от кармана для смятых носовых платков. Облизав красивые тонкие губы, эльф откашлялся, несколько раз глубоко вздохнул, словно собираясь спеть, и обратился к Бэт:
- Едва ли найдется в Мидвальде более опытный и запасливый путешественник, чем ваш заботливый и покорный слуга, прекрасная Бэт! Вы наверняка не против, прелестница, если буду вас так звать? Не думайте, что купить припасы к путешествию на эту жалкую жмень серебра - плёвое дело! О, Серебро! Эфемерная, неуловимая, хитрая и своевольная субстанция, которая только и мечтает, что покинуть карман!
С этими словами Андроэль полез в кошель, выудил серебряный гульден, поднес к носу Бэт - и щелчком изящных пальцев подкинул монетку. Поймал в воздухе и, закатав кружевной манжет, показал девушке сжатую ладонь. А когда ладонь открылась - монетки и след простыл. Андроэль изобразил изумление, оглядываясь по сторонам, растерянно разведя руки, словно пытаясь отыскать взглядом пронырливых сильфов и фей, унесших монету.
- Крохи серебра, великолепная Бэт - вот удел музыканта и поэта! Истертые гульдены, что подносит ему слушатель-бедняк, стыдясь своей скромной платы за минуты и часы пережитого восторга! Засаленные, замызганные монетки, которые жадный трактирщик кидает на залитый брагой стол, перед тем как выпроводить изможденного менестреля! Но знайте, прекрасная Бэт - я отрицаю власть серебра над собою! Монетам я предпочту глоток вина из бурдюка пастуха, аплодисменты зевак на базарной площади, неловкий, нежный поцелуй трепещущий девы, вкусившей Плодов Поэзии! Тысяча извинений, моя прекрасная голубка, за то, что утомляю вас своим красноречием. Желаю выпить и выспаться - составите мне компанию? Очертания вашей груди, плененной слоем ткани, будоражат мои чувства с тех самых пор, как увидел вас на крыльце этого скупого, чёрствого старика. Вы словно весеннее солнце освещали невиданной красотой серые и скучные деревенские пейзажи! Возвращаясь к серебру, скажите, Бэт - возможно ли приобрести в вашем премилом захолустье перламутровые пуговицы или носовые платки приличного качества? Сдается мне, среди вас, честных и простых людей, пробавляется ремеслом какой-нибудь искусный и недорогой портной. Который день я мечтаю о портках из гладкого пурпурного бархата, способных должным образом очертить мои бедра! Подлец и мерзавец, гнусная пародия на портного, Кшиштоф Кривой из Лосиной Ноздри, пошил мне такие тугие и узкие бархатные портки, что зеваки имели удовольствие разглядывать каждый изгиб, каждую черточку моего члена под натянутой тканью! Я даже не хочу рассказывать о виде сзади, чтобы не нанести ущерба вашему вкусу, бесподобная Бэт! Слава Матери Мира, эта недостойная именоваться портками подделка лопнула по швам, пусть и не в самый подходящий момент. Это досадно - зато сейчас я со спокойным сердцем ношу старые портки, предшествующие сделке с Кшиштофом Кривым, проходимцем и злодеем невиданного масштаба!
Солнце село, из слюдяных окошек деревенских изб полился желтый свет. Со стороны трактира послышался гомон пьяниц и постояльцев, приправленный звуками скрипки, иногда попадающей в такт мелодии. Но Андроэль Эльфоэльф всё говорил, говорил, и говорил.
Бэт узнала, как правильно складывать и с каким жестом извлекать носовые платки, чем отличается Мидвальдский бархат от Тар-Фаротского, как не выставить себя в плохом свете перед дамами, если захочется чихнуть или вострубить задницей. Андроэль пускался в рассуждения, прилично ли носить портки женщинам, щедро делился мыслями и наблюдениями, как натянуть узкие портки, как отделать портки жемчужными бусинами, в каких портках был Вильгельм Ушпатит в день своего пятидесятилетия, и прочее, и прочее, и прочее.
Бэт слушала, изображая заинтересованность и вежливо кивая. Лёгкий румянец касался щек девицы, когда Андроэль перемежал речи о портках и носовых платках витиеватыми восторгами по поводу её красоты. Бэт не находила удобным стоять столбом перед крыльцом старосты и слушать речи эльфа. Но Андроэля не заботила темнота, время и место. Кром-Катор свидетель, его не заботило вообще ничего на свете, кроме собственных речей и рассуждений.
Вдруг, словно пелена опустилась с глаз - и пришло сумеречное, беспощадное Понимание. Бэт почувствовала настоящий ужас, от которого леденело под сердцем, спирало дыхание, а кожа между лопатками покрывалась мурашками. Дорога к Хунгарду едва ли займет меньше двух недель. И, без всякого сомнения - всё это время Эльфоэльф будет без устали делиться соображениями о платках, портках, и прочей чепухе, не замолкая даже на минуту!