МОРЕ
Пару сник продолжил свои путь к устью реки, и вскоре его пассажиры почувствовали крепкий аромат соли. Большие белые птицы с чёрной каймой на крыльях парили в воздухе, описывая величественную дугу, вверх по реке поднимались пароходы.
- Несладко тебе пришлось, - констатировал Флаш, когда Берлико закончил рассказ о своих злоключениях.
- Еле жив остался, добрый мой Флаш. Посмотри только, в каком я состоянии. Мне необходима помощь. Как думаешь, меня ещё можно починить?
- Насчёт починить не знаю, а что касается помощи - не переживай. Если ты решил здесь остаться, то всякий раз на берег я буду брать тебя с собой.
- Как ты себе это представляешь?
- Всё очень просто: в зубах.
- Хозяева не позволят.
- Посмотрим, - возразил Флаш. - Впрочем, я не собираюсь провести остаток жизни на паруснике, да и сейчас не ухожу лишь потому, что принцы добрые и отлично меня кормят. А так… Знаешь, ведь у меня душа бродяги.
- Что ты надумал?
- Что скажешь, если мы поищем других хозяев? Признай, что я непростой пудель, говорят, к тому же, что я один из умнейших псов этой породы, представители которой вообще отличаются особой сообразительностью… Да и ты не обыкновенная деревянная кукла с изуродованной ногой. Нас обоих мог бы приютить щедрый хозяин особняка, что стоит на берегу в окружении садов и клумб с душистыми цветами.
- Для тебя это действительно вариант, - грустно согласился с другом Берлико. - Только вот меня скорее всего такой хозяин отправит в тёмный угол к другому хламу, а потом выбросит.
- В таком случае мы уйдём от него и найдём другого.
- Золотое у тебя сердце, ты лучший из пуделей, но люди нас не поймут: когда люди увидят, что ты всё время носишь в зубах деревянную куклу, тебя примут за сумасшедшего.
- Ну и пусть! Невозможно же объяснять каждому…
- А если тебя начнут бить?
Пудель ощетинился и прорычал:
- А пусть попробуют! Видишь мои зубы?
- Хорошо-хорошо, я понял, - поспешил успокоить друга Берлико. - Согласен: будем держаться вместе.
- У нас с тобой столько общего! Мы будем настоящими друзьями и не расстанемся никогда. Есть вещи, которые не забываются.
- Да, ты прав: я вот всё время спрашиваю себя, как там братья Доди, Диди и Додо.
- Ох, прости, пожалуйста, не хотел навести тебя на грустные мысли.
- Ты тут ни при чём: просто вспомнилось, вот и все.
- Надо бы поспать, - предложил пудель, - я устал, да и жарко. А потом расскажу, как схватили грабителей.
- Я всё равно не засну, никак не получается освободиться от мыслей, ты поспи, если хочешь.
- Тебя донимают мысли, как меня мухи - одной хватит, чтобы не заснуть.
Поскольку мух не наблюдалось - видимо, попрятались от жары, - Флаш скоро засопел, чуть вздрагивая во сне.
Берлико с радостью последовал бы его примеру, но слишком многое не давало покоя: сможет ли Флаш выполнить задуманное? Если нет, то как быть дальше?
Заснуть он не мог, поэтому непроизвольно наблюдал за происходящим. Его большие неподвижные глаза всё видели, хотя никто об этом не подозревал.
В этот момент один из принцев перебирал струны гитары, второй напевал, стоя за штурвалом. Это была прекрасная песня! Берлико даже позавидовал Флашу, который мог, пусть и на свой лад, подпевать: в этом заключался один из его многочисленных талантов бродячего артиста.
Белые птицы продолжали описывать круги в воздухе, переворачиваясь на лету, оглашая окрестности своими криками, похожими на смех.
«Какое это счастье - уметь летать!» - размышлял Берлико.
Под ослепительной голубизной неба гладь воды напоминала гигантское зеркало, в котором отражалось солнце. На далёких берегах стали чаще появляться красивые дома, всё, что находилось ближе к воде, выглядело ярким и праздничным.
Берлико чувствовал себя среди такого великолепия никому не нужным. Да и кому есть дело до обшарпанной куклы с искалеченной ногой…
На горизонте сверкающее зеркало слегка приподнималось, образуя длинную полосу пламенеющего золота. Вдали виднелись корабли: это были либо парусники, либо пароходы, из труб которых вырывался чёрный дым.
Берлико понял, что большая река наконец соединилась с морем. Так вот оно какое - море! Вот куда направлялись принцы! Очень захотелось разбудить Флаша, но пудель похрапывал словно контрабас, и в сочетании со звуками гитары получалась настоящая какофония,
Сердце Берлико наполнилось грустью, опять вспомнился Додо, и обещания нового друга вдруг перестали иметь для него значение, а идеи не вызывали больше энтузиазма.