А теперь коты сидели за столом, и перед каждым стояло блюдце с молоком. Они вели неторопливую беседу, прихлёбывая из блюдец. Как раз перед тем как Пелле заглянул в комнату, коты говорили о нём.
— Продолжает задаваться, — сказал Монс. — Он думает, что он такой важный, раз живёт в квартире, а не в сарае, как мы.
— Да, неплохо бы его проучить, — сказал Биль.
— Проучить его хорошо бы, — откликнулся Буль.
И тут в дверях появился Пелле. Он не слышал ни слова из того, что говорилось, но когда увидел своих недругов, он заворчал, и, конечно, распушил бы хвост и начал им помахивать — если бы хвост у него был.
Монс подмигнул Билю, а Биль подмигнул Булю. И Монс встал из-за стола, подошёл к Пелле и протянул ему лапу.
— Добро пожаловать, Пелле, — сказал он. — Присядешь с нами? Может быть, блюдечко молока?
— Хлебнуть молока никогда не помешает, — с притворной развязностью сказал Пелле, и сел за стол.
— Вот и осень наступила, — сказал Биль.
— Осень на дворе, — подтвердил Буль.
— Пойдёшь с нами на экскурсию? — спросил Монс.
— Не знаю, — сказал Пелле. — Что это за экскурсия?
— У нас такая традиция, — бодро сказал Монс. — Мы каждую осень устраиваем экскурсии. В этом году мы собираемся на озеро Меларен ловить салаку.
— Что такое? — спросил Биль.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Буль.
— Помолчите! — тихо зашипел на них Монс, а вслух продолжал: — Будем ловить салаку в озере. Её там так много, что просто бери лапой, и всё.
— Лапы намочишь, — сказал Пелле с сомнением.
— Чуть влажные лапы — большое дело! — сказал Монс. — Поверь, игра стоит свеч.
— Салаку я люблю, — сказал Пелле. Мысль отправиться на рыбалку казалась ему всё более привлекательной.
— Тогда завтра утром в восемь встречаемся у мусорного ящика в моём дворе.
— Отлично, — сказал Пелле. — Я приду.
— Вот и замечательно, — сказал Монс. — Я скажу Фрицу и Фриде, чтобы они тоже собирались.
— Фриц и Фрида… — Пелле задумался. — Это не та ли парочка с Дворцового Взвоза, которая только и делает, что царапается?
— Да что ты! — возмутился Монс. — Фриц и Фрида очень славные ребята, к тому же они живут в Коньковом переулке.
— На углу Дворцового Взвоза, — заметил Пелле, — но я всё равно приду завтра в восемь. А сейчас мне пора, уже поздно.
Когда Пелле ушёл, Монс захохотал так, что даже подпрыгивал от смеха. Биль и Буль ничего не могли понять.
— В Меларене нет никакой салаки! — сказал Биль.
— Какая ещё салака в Меларене? — отозвался Буль. — Никакой салаки.
— Туповаты вы, ребята, — усмехнулся Монс. — Вы что, не поняли, что я всё это придумал, чтобы заманить его на озеро. А уж там-то мы его искупнём.
— Мы будем его купать? — спросил Биль.
— Смысл в том, чтобы его искупать? — повторил Буль.
— Конечно, — пожал плечами Монс, — мы столкнём его в воду, может быть, перестанет задаваться. Я думаю, холодная ванна пойдёт ему на пользу.
— Конечно, пойдёт! — воскликнул Биль.
— Ещё как пойдёт, — добавил Буль.
Глава семнадцатая. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним
На следующее утро они, как и договорились, встретились у мусорного ящика — Пелле, Монс, Биль и Буль, Фриц и Фрида.
— И помните, — наставлял Монс приятелей, пока Пелле ещё не появился, — мы притворяемся его друзьями. Чтобы никто даже не мяукнул, а то он заподозрит, что мы хотим над ним подшутить.
— Но царапнуть-то его хоть разок можно? — спросили в один голос Фриц и Фрида. — Хоть чуть-чуть?
— Нет, — твёрдо сказал Монс. — Никакого царапанья. Чтобы он ничего не заподозрил.
— А этого нельзя допустить, — сказал Биль.
— Ни в коем случае, — подтвердил Буль.
Они пошли к озеру, задрав свои пышные хвосты трубой, кроме Пелле, конечно, ему задирать трубой было нечего. Дорога шла через рощу.
На сосне сидела белка и цокала. Когда Пелле поглядел на неё, она перестала цокать и сказала:
Фриц и Фрида захихикали. Но Монс строго на них поглядел и зашипел на белку. Та исчезла среди веток, только хвост мелькнул.
«Подумать только, каким славным стал Монс. Он не даёт меня в обиду. Похоже, неплохая получается экскурсия!» — подумал Пелле.
— Скоро придём? — спросил он вслух.
— Скоро, — сказал Монс. — А сколько воды в этом озере, уж будь уверен! — И он многозначительно улыбнулся Билю и Булю, отчего Фрида и Фриц прямо прыснули от смеха.
И вскоре они вышли на опушку рощи. Меларен лежал перед ним, сверкая в лучах утреннего солнца.
— Мы идём вон на те мостки, — сказал Монс. — Оттуда лучше всего видно салаку.
— Да, салаку оттуда хорошо видно, — сказал Биль.
— Салаку видно — как на ладони, — сказал Буль.
Фрида и Фриц подавили смешок.
Пелле очень хотелось поскорее посмотреть на салаку, и он запрыгнул на мостки первым. Тут Монс подмигнул Билю, Биль подмигнул Булю, Буль подмигнул Фрицу, Фриц подмигнул Фриде, и не успел Пелле сказать, что никакой салаки он не видит, как его столкнули с мостков.
Они ожидали услышать визг, плеск, увидеть, как Пелле барахтается в воде, но ничего подобного не произошло. Под мостками были проложены несколько брёвен, и Пелле в падении успел зацепиться за одно из них своими острыми коготками. Через секунду он благополучно забрался на бревно и отряхнулся.
А на мостках стояли Монс, Биль, Буль, Фрида и Фриц с вытянутыми физиономиями. Но долго обдумывать неудачу им не пришлось. Откуда ни возьмись появились две огромных страшных собаки, и не успели коты спрятаться, собаки уже влетели на мостки.
Славной компании ничего не оставалось делать, как прыгать в воду-всем пятерым!
И вот они плавали в ледяной воде, а собаки стояли на мостках, рычали и лаяли. Ещё повезло, что у них не возникло желания прыгать в холодную воду, иначе котам пришлось бы совсем плохо.
А Пелле спокойно пошёл по бревну и вскоре оказался на песке. И знаете, что он там увидел? Правильно, папину шляпу, ту самую, которая сбежала накануне. Волны тихонько покачивали её у самого берега. Вид у шляпы был довольно жалкий.
«Жалко, что я не дотащу её домой», — подумал Пелле и обнюхал шляпу. Потом он спокойно скрылся в лесу, так что собаки его даже не увидели, и скоро Пелле уже был дома с Биргиттой.
А собакам вскоре надоело стоять на мостках и рычать, и они отправились по своим делам. И только тогда коты смогли наконец вылезти на берег. Назквозь промокшие и продрогшие, поплелись они домой. Осенняя экскурсия закончилась не совсем так, как они предполагали. Но знаете, мне кажется, что они получили по заслугам.
Глава восемнадцатая. Пелле и рождественская ёлка
Прошла осень, и наступило Рождество.
Надо сказать, да вы это уже и сами поняли, что Пелле был довольно отважным котёнком, но в канун Рождества он по-настоящему испугался: он лежал, как обычно, на своём любимом стуле, мурлыкал потихоньку, иногда облизывался, и думал, что жизнь его прекрасна. Но вдруг он услышал крик и грохот в прихожей. «Наверное, Биргитта и Улле явились, — подумал Пелле, — вечно они подымают ужасный шум». И он, не вставая с места, лизнул себя в плечо, поскольку делать ему было совершенно нечего.
Но в следующий же момент он увидел нечто совершенно непонятное и страшное. В дверях появилось что-то зелёное с колючими ветками. И у этого чудища было две ноги впереди и две сзади.