Но зато твоя жизнь рано или поздно кончится. А Кенни не хотел умирать. Он привык жить, и совсем не устал.
Наоборот компьютерных игр много, и с каждым годом все больше становится. И они все более красивы графиков. А скоро, наверное, создадут настоящую матрицу виртуальной реальности, будут просто потрясающие и неповторимые приключения.
Ради всего этого стоит жить.
Кенни мысленно, так рот занят зонтом пропел:
До чего дошел прогресс,
До невиданных чудес...
Опустился недра моря,
И умчался до небес!
Позабыты хлопоты,
Остановлен бег!
Вкалывают роботы,
Счастлив человек!
Кенни помня столетие в каменоломнях, очень не любил работать. Причем в каменоломнях самое страшное это вовсе не кнут надсмотрщика, и не таскание тяжестей.
Организм бессмертного быстро привык к нагрузкам и адаптировался.
Самое паскудное это рутина и моральная скука. Когда вокруг только голые, грязные, потные, часто в язвах, и ранах стонущие от боли мальчишки, и суровые вонючие надсмотрщики.
И даже ты не видишь годами солнца. И только факелы блеклые и чадящие. И жуткая вонь к которой ты впрочем привыкаешь.
Единственный плюс, что Кенни научился видеть в темноте, лучше любой кошки. И он мог драться при полном отсутствии света.
Кроме того мальчишка приобрел даже для горца феноменальную выносливость.
Но зато получил моральную травму. И порой эти каменоломни ему снились во сне.
У горцев отличная память, и они практически ничего не забывают, даже если хотят забыть.
Может поэтому Кенни и стал таким злым. Убивал бессмертных, втираясь им в доверие и смертных тоже. И любил воевать.
В частности сражался на Украине. Убил много российских солдат, но стал слишком знаменитым и его попросили уйти, чтобы не светиться.
Действительно карьеру не сделаешь.
И никаких перспектив. Ребенок царем быть не может, во всяком случае, надолго.
Кстати, Александр Македонский был бессмертным, и поэтому так яростно и без страха бросался в бой. Но его попросили исчезнуть, чтобы вечная юность правителя не вызвала подозрений. И он оставил после себя похожего двойника который скончался от яда.
А сам пустился в странствия. Пока ему, в конце концов, не отрубили голову.
Вот такая история легендарного правителя и царя Македонии.
Кенни вздохнул, когда наконец-то его желудок проверят. Ну вот зонд пошел назад и от этого щекотно.
Мальчишка подумал, что все-таки если его тайну раскроют, то свободы не дадут. Будут исследовать словно крысу, и разберут на запчасти. Попробуют например отрубить конечность.
Что будет в этом случае?
Она снова вырастет.
Кенни вздохнул... Зонд извлекли и шмон продолжился. Вот ему провели между пальцами руки. Затем стали давить на пупок. Видно что-то и там искали.
Самое неприятное это в конце. Но Кенни хоть и имел опыт анального обыска, но такого не ожидал. Надзирательница в белом халате принесли большую, автоматическую клизму. А другая тоже в белом халате большущий таз.
И ему ее клизму сунули в задний проход. После чего пустили теплую воду. И стали промывать с большим напором. Это было и больно и противно и унизительно.
Промывка кишечника была очень тщательной. Кенни погрустнел. Хоть и унизительно когда в пятую точку залезает палец в перчатке, но это уже было и не так уж и больно. Но клизму ему делали впервые. Зачем бессмертному мальчику больница? Все само заживет и исправиться.
А тут что-то особое и невероятное. Ему очищают от всего скверного...
Кенни благо рот теперь свободный запел;
Откуда-то из далека, как теплый ветер -
Эхо телефонного звонка меня разбудит.
Послышатся знакомый голос, как солнца светлый.
Я знаю, так никто не помнит меня, никто так не любит.
Здравствуй мама, мама.
Скажи, что похолодало. Скажи, что по мне скучала.
Мне так этого не хватало, мама, мама.
Я знаю, ты там одна, но пусть рядом мне быть не дано -
Этот мир у твоих ног.
Припев:
Наши души поют в унисон песни о главном.
Без тебя - этот мир обречен, мама, мама, мама, мама.
Наши души поют в унисон песни о главном.
Без тебя - этот мир обречен, мама, мама, мама, мама.
Запутана очень неясная наша жизнь.
Люди воюют не за любовь,- они глупы, мама.
Так мало путей, и так много кривых дорог.
Но это не для тебя. Все это - просто пыль.
Скажи, как ты мама, мама?
Твоим голосом поют птицы, твоё имя летит над столицей,