— Вы, уважаемый, глупости сейчас говорите. Вы когда-нибудь те органы видели? Нет? А я видела. Нечего там приличному ребенку делать. Там из него урода сделают. Там же нормальных людей — раз-два и обчелся. У них на такой работе психика не выдерживает. А вот всяких ущербных я там досыта насмотрелась. Детей только калечат.
Сереня вздохнул.
— Вы знаете, я по телевизору видел. Есть такие образцово-показательные детские заведения. Там и чисто, и школа хорошая.
— Много вы знаете, — неожиданно разозлилась женщина. — Да чтобы в такое заведение попасть, знаете, сколько денег надо заплатить в ваши опекунские органы? Вот вы чего здесь на лавочке сидите в дорогом костюме? Почему домой не идете?
— А нету у меня теперь дома, — тихо сказал Серёня.
— То-то. А ведь, похоже на то, что с вами как-то несправедливо обошлись? Верно я заметила?
— В общем, верно, — согласился Серёня.
— Так чего же вы, сам пострадавший от общественного равнодушия, мне советы даете? Это только успешные люди, которые свою жизнь вполне устроили, вправе мне советы давать! А от всяких неудачников мне и выслушать-то совершенно нечего.
Серёне все происходящее казалось чем-то не совсем реальным. Он поймал себя на мысли, что он стоит здесь, в парке, около реки, далеко в вечереющем небе разливается замечательный густо-фиолетовый закат и его отчитывает совершенно незнакомая женщина, о существовании которой он еще утром и не догадывался. «Да где оно теперь, это утро! Действительно, фарс какой-то. И права она, эта тетка, чего это я ей советы решил давать. Мне теперь и идти-то некуда», — Серёня не успел додумать эту мысль до конца, как молчавший до этой минуты «Профессор» неожиданно вмешался в их разговор.
— Ладно тебе, Мария. Чего ты на человека налетела. Всякие в жизни обстоятельства бывают, мало ли, что с ним случиться могло, не наше это дело. А вы, простите за любопытство, где ночевать собираетесь?
Серёня поразился участию, прозвучавшему в голосе незнакомого человека. Он даже растерялся от неожиданности вопроса.
— Где ночевать буду? Я и сам теперь не знаю, где мне ночевать надо! — Серёня умолчал о том, что последние два часа ломал голову над этим вопросом. Гостиница денег стоит. А с деньгами у Серёни на сегодняшний вечер было туговато. Деньги надо было теперь беречь.
— А давайте к нам, — немедленно предложил ему «Профессор».
— К вам — это куда? — Серёня поинтересовался просто так, из вежливости.
— К нам, под мост. Там тепло и тихо. И менты редко гоняют.
Серёня ожидал чего угодно, но только не такого ответа.
— Куда-а-а?
— Под мост, — терпеливо повторил «Профессор». — А то вам ведь все равно идти некуда. Переночуете, а там видно будет. Как-нибудь справитесь. Пойдемте, у нас хорошо, — уговаривал он Серёню. Серёня внутренне уже смирился с перспективой ночевки под мостом, но ещё какая-то часть его продолжала молча возмущаться несправедливостью, с которой обошлась с Серёней жизнь.
Наконец, тяжело вздохнув, он кивнул головой и пошел вслед за своими новыми знакомыми, которые уже двинулись в сторону моста, который в темнеющем над рекой пространстве казался чем-то вроде первобытного, изогнувшего спину чудовища, неторопливо выбирающего для себя новую жертву. На ужин.
Шагая рядом с этими двумя совершенно незнакомыми людьми, Серёня погрузился в свои невеселые мысли, и сначала не слушал того, что говорил ему «Профессор». Обрадовавшись собеседнику, тот спешил ознакомить новенького с правилами внутреннего распорядка обитателей «подмостового» общежития. Но понемногу Серёня заинтересовался, и даже стал задавать вопросы по этой совершенно новой для него теме.
Глава 6
Под мостом горел небольшой костерок, а над ним был приспособлен «козлюнчик» с висящим на нем приличных размеров котелком. В котелке что-то аппетитно булькало. Серёня вспомнил, что его последний обед случился уже много часов назад и понял, что проголодался. Из вежливости он присел подальше от котелка, чтобы его с головой не выдавало громкое урчание в животе.
Людей под мостом было немного. Кроме «Профессора», которого Серёня мысленно прозвал так из-за его совершенно неуловимой и естественной интеллигентности и абсолютно правильной и даже слегка витиеватой привычки выражать свои мысли, и женщины, по имени Мария, в общежитии на свежем воздухе обитали ещё трое: яркая молодуха, непонятно как оказавшаяся здесь в столь нежном возрасте, старый-престарый дед Филиппыч — ветеран «подмостового» движения и бабка Маланья — кухарка и экономка общины. Она сейчас помешивала приятно пахнувшее варево, искоса поглядывая на вновь прибывшего. «Профессор» представил Серёню этому сообществу, и через пять минут все забыли о том, что он новенький.