Есть только решение Совета. И что? Где ваше право на землю? Где документы?
— Вы ещё подеритесь, горячие лонгарские парни.
Хриплый со сна голос Димона разорвал тягостную, мрачную атмосферу, сгустившуюся в комнате.
— Вместо того чтобы выпить бутылочку кедрового рассола и песни попеть отмечая встречу старых друзей, вы заняты ерундой, — хрипло рассмеялся он. — Ищите виноватого.
Закашлявшись от смеха, Димон гулко постучал себя по грудине, буквально выколачивая из свитера, в который был одет, густое облако пыли. Прочихавшись, он резко провёл по лицу ладонью, стирая грязь и сонливость, и негромко заметил.
— Не ищите кто виноват. Надо найти способы сейчас выбраться из того дерьма куда попали. А мстя наша будем потом.
Ясно же, что сделанного не вернёшь и сожалеть о том, что не сделано, по самой своей сути бессмысленно.
— Согласен, — тихо проговорил Сидор. — Месть и поиски виновных, это всё подождёт. Ждали до того, подождём ещё немного. Месть, как умные люди говорят, блюдо холодное. И нам нельзя раскалываться, потому что мы и так слабые.
Да и не злимся мы на тебя по большому счёту. Честное слово. Чего злиться, если сами виноваты что так подставились. А ты не Чип и Дейл, и не пожарная команда, чтоб вытаскивать нас из того дерьма, куда мы сами, своими силами, добровольно влезли.
— Предлагаю распить бутылочку коньячку за встречу, — улыбнувшись, предложил Димон, сбрасывая ноги на холодный пол и шаря ими под лежаком в напрасной попытке достать закатившийся глубоко под кровать валенок, который сам же туда вечером и запулил.
Где-то у нас была припасена бутылочка орехового ликёра, — с задумчивым видом почесал он свою лохматую, давно не стриженную шевелюру. — Если только Сидор её втихаря с горя не выпил, — широко, душераздирающе зевнув, он почесал о голень теперь уже замёрзшую без валенка ступню, которой он до того безрезультатно шарил по полу.
А у него с собой было, — тут же прокомментировал он на автомате, видя Ведуна, без разговоров вытащившего из своей котомки и водрузившим на стол полулитровую бутылку с какой-то коричневой жидкостью.
Ещё раз, широко зевнув, так, что даже схватился за челюсть, опасаясь, что она у него сейчас вывихнется, Димон с живейшим участием на лице босиком прошлёпал к столу.
Мгновенно отморозив ступни на ледяном полу, он с приплясом проскочил к буржуйке, где на сложенной возле поддувала небольшой поленнице дров, который день уже сохла его вторая пара валенок, мокрых после купанья в подземной реке под горой.
Со сладостным кряхтеньем натянув на замёрзшие ноги тёплую, прогретую возле печки сухую обувку, он с довольным потягом плюхнулся на стоящий возле стола пенёк.
— Ну-с, — радостно потёр он руки, принимая из рук Ведуна налитую полную рюмку и высоко поднимая. — Выпьем за встречу!
— Выпьем, — согласно кивнул головой Ведун, чокаясь с ним и с Сидором.
Следующие несколько минут за столом было слышно только тихое чавканье, с которым насыщался проголодавшийся Ведун.
— Ты на колбаску, на колбаску налегай, — с невесёлой усмешкой кивнул ему Сидор.
Видя, как тот с видом хорошо проголодавшегося человека с удовольствием наворачивает колбасу, Сидор с тяжёлым, обречённым вздохом достал ещё одно большое кольцо домашней свиной колбасы из лежащего на подоконнике рюкзака, которым они с Димоном загораживали самую большую и плохо замазанную дырку в оконной раме.
— Лук, чеснок, — подсунул он ему головки, вынутые оттуда же. — Хлеб чёрный. Белого, извини, нет, не едим.
Приятно наблюдать, как ест хорошо проголодавшийся человек, — с грустной гримасой на лице кивнул он Димону на сидящего с набитым ртом Ведуна. — По крайней мере, молчит. Уже хорошо, — снова невесело усмехнулся он.
— Золота у нас нет, так хоть пожрать в достатке, — хмыкнул и Димон, глядя, как торопливо насыщается ранний гость. — А с визитом ты мог бы и не торопиться. Раз такое дело, раз мы все оказались в такой глубокой заднице, то напрасно ты спешил. Зря беспокоился. Нам здесь ещё минимум полгода, а то и весь год, до следующей весны сидеть. Мог бы и потом подойти. Как-нибудь, при случае.
Золота и серебра у нас больше нет, товаров на продажу у нас почти что нет. Зерно прошлого урожая практически всё продали. Если что и осталось, то самим надо.
А продукция стекольного заводика практически вся уходит на наши многочисленные местные стройки. Так что и идти снова в Приморье, и там торговать нам теперь не с чем. Вот у Бугуруслана была казна, он с ней и ушёл. Набрал новых людишек, вооружился до зубов, покрутился немного в крепости, тряся золотой мошной, и ушёл. А мы остались. У разбитого корыта. Как тот старик со старухою.
Я старик, — ткнул он пальцем себя в грудь. — А Сидор у нас старуха. Причитает больно много. Ноет и ноет кажен божий день, что плоды многолетних трудов прахом пошли, никак успокоиться не может. Всё планы мести составляет. Фантаст. Чукча-писатель.
Ладно, хрен с ним, — безразлично махнул он рукой на Сидора. — Лучше расскажи ты нам, чего в мире хорошего слышно? — обратился он к Ведуну. — Впрочем, как и плохого, тоже, — ухмыльнулся он. — Мы тут в нашем захолустье совсем ничего не знаем.
— Если ты про то, когда я смогу вам с банком помочь, хоть какую-то денежку подбросить, так ясность с этим будет не ранее конца лета, — невнятно прочавкал набитым ртом Ведун.
— Понятно, — насмешливо кивнул головой Димон, бросив на Сидора насмешливый, понимающий взгляд. — Поможешь, когда ничего никому уже будет не надо за неимением самих интересантов, — с едва заметной презрительной ухмылкой добавил он.
— Что понятно, что понятно? — взорвался Ведун. — Золота свободного не бывает. В принципе! Золото у людей есть, его до хрена! И его взять можно, но только под залог. Если бы у нас, хоть что-то было, хоть какой-нибудь залог? Хоть что-то, что можно было бы заложить в тех же западных банках или продать в графствах Торгового Союза. Тогда бы и с золотом проблем не было. А так…., - обречённо махнул он рукой с зажатым в ней куском копчёной колбасы. — Не стеклом же листовым там торговать. Там и без вас такого добра полно, не хуже. Если не лучше.
— Даже жемчуга и того, Маша говорила не осталось. Подчистую всё вымели.
Его последнее время, после этой истории с вашим разорением, в городе стало столь много в свободном обращении, что жемчуг в вашем городе уже стал нечто вроде вторых денег после серебра и золота.
Ведун, прекратив жевать, расстроено отвернулся к окну, за которым слышались чьи-то голоса, яростно о чём-то ругающиеся на улице.
— И прошлогодняя наша экспедиция на Правый берег ничего не дала, — глухо проговорил он. — А такие были надежды.
— Значит, — медленно и задумчиво проговорил Сидор. На Ведуна он смотрел теперь с искренним любопытством. — Ты за то, чтобы нам не разбегаться, а постараться совместно выбраться из того дерьма, куда нас во многом твоими же стараниями и загнало?
Я про Кидалова, твоего протеже, и про сам банк говорю, — жёстко осёк он вскинувшегося было Ведуна. — Если б ты не завёл о том речь, нам бы и в голову не пришла такая глупость как связываться с местными банками и банковской сферой. С тем, в чём мы в принципе не разбираемся. Тем не менее, послушав тебя, сунулись. Сунулись, надеясь на твою помощь и поддержку.
И естественно, огребли по полной.
Поэтому, моё предложение следующее.
Раз мы не можем сейчас разбежаться, без самых тяжёлых лично для нас последствий, про тебя не говорю, потому как не знаю всех твоих обстоятельств, то давай определимся в наших дальнейших взаимоотношениях.
Если ты хочешь чтобы мы и в дальнейшем дело с тобой имели, то ты возвращаешь нам те девять процентов уставного капитала банка, которые мы тебе дали при создании банка "Жемчужный".
Про весь процент твоего Территориального Совета не говорю. Понятно, что это даже сейчас нереально. Речь идёт о тех девяти или десяти процентах, что мы сами, по доброй воле тебе дали, как часть уставного капитала.