Ведь мертвый покойник куда как надежней, чем просто мертвый или просто покойник. А потому изображал я именно мертвого во всех отношениях покойника. Разве что ушей моих это не касалось. Но ведь по ушам нельзя определить жив покойник или действительно мертв. Или можно? Даже сейчас я не знаю ответа на этот вопрос. Тогда же я целиком и полностью сосредоточился на беседе незнакомцев, хотя бы потому, что она хоть как-то отвлекала меня от жара в правой ягодице. И черт с ним, что я пропустил начало. И бог с ним, что кроме самих слов я ничего не понимал.
— Ну, наконец-то, — уставшим, густым басом произнес мужчина. — Чего так долго?
— Ой, простите великодушно, — хихикнув, ответила ему женщина, голосом, от которого мне мгновенно расхотелось притворяться, захотелось выбраться из накрывавшей меня кучи тряпок, встать в полный рост и, гордо выпятив грудные мышцы, заявить о себе.
Голос ее был мягок и тягуч, и полон… полон… Сейчас, когда я значительно умнее и много знаю, я могу сказать, что голос ее был полон похоти, но тогда, лежа под накрывшим меня шкафом с одеждой графа, я и слова то такого не знал, а потому сильно испугался, когда что-то заворочалось в штанах немного ниже пояса. И страх этот заставил вспомнить меня об отсутствующих грудных мышцах, а также мышцах пресса и элементарных бицепсах.
Вообще страх великая вещь. Как только я вспомнил, что нет у меня никаких бицепсов, я тут же вспомнил, у кого они есть, а еще я вспомнил, что сжимали ладони тех самых рук имеющих бицепсы. И как легко эти ладони направляли мечи в грудь тем, кого я хоть и плохо, но знал. Кем бы ни была тетка с чарующим голоском, знакомиться с ней и ее собеседником мне сильно не хотелось. Ведь у него наверняка есть и бицепсы, и грудные мышцы и даже пресс.
— Я заставила вас ждать? — продолжала поливать все вокруг похотью женщина.
— Оставь свои штучки, — мужчина громко сплюнул. — Ты же знаешь, они на меня не действуют, — в его голосе было полное безразличие, и оно было настолько сильно, что даже для меня не стало секретом.
— Ну, вдруг, — не унималась женщина.
— Неа, — рассмеялся мужчина и женщина сдалась.
Голос ее изменился и стал почти обычным. Почти, потому как никогда раньше я не слышал такого бархата, льющегося изо рта с каждым произнесенным ей звуком.
— Почему мы здесь? — спросила она.
— У-га-дай, — разбив слово на слоги, отчеканил мужчина.
— Если мне нельзя использовать свои штучки, то тебе нельзя свои, — женщина победоносно хмыкнула. — Я только проснулась, не напрягай мои мозги.
— Твои что? — мужчина захохотал, но быстро осекся и согласился. — Ладно, прости. Не буду больше. Что тебе сказать, я не знаю. Сам только что оказался здесь.
— Угу, я вижу, — что она видела я не знал, и знать не хотел. Мне вообще не хотелось думать о том, что я увижу, когда вылезу отсюда.
— А это не я. Нет, честно не я!
— Честно? Ты? Не смеши меня, где ты и где честно?
— Но это правда не я! Не веришь — не верь, но это не я! Жаль, что не я, но не я! Люди меняются, и я могу тоже, правду сказать.
— Люди, да… — она замолчала на добрых несколько минут, но видимо решила не продолжать эту перепалку, а вернуться к первоначальному вопросу.
— Так почему мы здесь?
— Видимо, потому, что нас выпустили.
— Одних? — в голосе женщины восторг смешался с ужасом, а предвкушение с болью. — Но как? Почему? Зачем? Не верю! — Она замолчала, а через минуту добавила: — Ты хочешь сказать, что нас ничего не держит?
— Ничего! — с готовностью подтвердил мужчина.
— Ничего-ничего? — продолжала сомневаться женщина.
— Угу! — голос мужчины пропитался радостью настолько, что был сладким словно мед.
— Лжец!
— Ага! — мужчина засмеялся.
— Тогда где…? — что именно было «где» она не сказала, но мужчина ее прекрасно понял.
— Там! — где там не понял я, но, кажется, женщина прекрасно поняла.
— Предложения? Напугаем?
— Ты совсем ополоумела?
— А чего? — удивилась она. — Смешно же. Они так ножками дергают.
— Ты забыла, что бывает, если пугать? Забыла, почему они ножками дергают? Не знаю, как ты, а я больше не хочу такого.
— Но ведь это так забавно, — обиженно всхлипнула она.