Не помню, как я выбрался из подвала, не помню, как я добрался до дверей, ведущих на улицу. Помню, что я нашел кухню, точнее то, что от нее осталось. Из всего многообразия вещей там выжила только печь для подогрева. Мое же спальное место, вместе с недоеденными кусочками сахара, превратилось в золу, и сейчас переливалась затухающими углями. Я всплакнул, вспоминая сахарок и все так же, не выпуская из рук бесполезный меч, выбрался на улицу.
Разруха тут была не меньше, даже моего скромного ума хватило, чтобы понять, что кто-то покидал наш замок в такой спешке, что даже не подумал забрать с собой сундуки с золотом. Они так и валялись посреди внутреннего двора, расколотые пополам, просыпав, монеты на дорожную пыль. А вокруг них лежали мертвецы. Много мертвецов. Но они меня не интересовали. Монеты зачаровали меня на несколько мгновений. Вышедшая из-за облаков луна отражалась от их боков, добавляя в цвет золота, магические нотки. Да, такого богатства мои глаза не видели никогда и. боюсь, что больше никогда не увидят. Как сейчас, я бы бросился на колени и стал распихивать их по карманам. По всем карманам, что нашлись бы в одежде. А когда карманы закончились, я бы нашел большую тряпку и собрал все что можно в нее, а уж после этого, насвистывая веселую песенку, бегом бросился бы в лес. Отсиделся бы там пару дней и в город, прожигать жизнь. Но дурачку золото без надобности. Ему бы поесть, да завалиться спать, укрывшись чем-то теплым. И золото я не тронул.
Вместо этого, я дотащился до чудом уцелевшей сторожевой будки. Нет, в самом деле, чудом. Она стояла возле ворот, и стражники иногда проявляли служебное рвение, проверяли бумаги у пребывающих. Иногда, потому как гости у нас не самое частое явление, в основном это торговцы, или личные гости графа. Бывали и посланники короля, вот их-то и останавливали стражи. Теперь же никаких ворот не было. Совсем. На их месте высилась небольшая горка прогорающих щепок и малюсенькие, едва достающие мне до колен каменные столбики. А вот будка уцелела. Полностью. С нее даже краска не слезла. Окно, все еще затянутое бычьим пузырем не светилось, а неплотно прикрытая дверь словно звала меня. Я забрался внутрь и лег на лежанку, поставив зачем-то меч у двери.
Внезапно стало плохо. Нет, физически я чувствовал себя нормально, но вдруг стало так грустно, что я зарылся лицом в пахнущую человеческим потом и перегаром подушку и зарыдал, а затем сам не заметив того уснул.
Я и не подозревал, что в тот миг, когда мои глаза сомкнулись, возле разрушенных ворот остановилась сама судьба. Она спешилась, стянула с головы высокий тяжелый шлем, осмотрелась, похлопала коня по ноге, отстегнула притороченный меч и вновь одев шлем, опустила забрало. Очень осторожно, ожидая нападения, моя судьба вошла во внутренний двор замка. Она, конечно, заглянула в будку, но не увидела меня и прошла мимо, все так же осторожно ступая. Имя этой судьбы — Роланд Гриз, вольный рыцарь, безземельный дворянин, единственным богатством которого был вышеупомянутый конь, да комплект рыцарской турнирной брони.
Глава 5
Пока сны пробираются в мою болящую голову и успокаивают горящий огнем зад, а моя судьба, принявшая облик закованного в турнирную броню рыцаря, тихо гремя железом, осторожно шагает по внутреннему двору разрушенного замка, я позволю себе небольшое отступление. Я прекрасно помню, что обещал вам совсем недавно и позволю себе напомнить вам, что мне удалось продержаться почти целую главу, но сейчас мне необходимо прерваться. Нет, у меня ничего не чешется и не зудит. И если мое отступление расстраивает вас настолько, что с губ ваших готовы сорваться слова, что не принято озвучивать в приличном обществе, я возьму на себя смелость и напомню вам, что сейчас вы именно в таком обществе и находитесь. Но если вы не в силах сдержаться чтобы не произнести их, прошу вас только об одном, постарайтесь произнести их про себя, помните здесь могут быть дети. Моральная целостность и невредимость сознания присутствующих здесь взрослых дам, меня мало волнует. Они и не такое видели и слышали. Да и я на своем веку встречал женщин, что даже из черта душу вытрясут. Хех,… но об этом позже. Сейчас же прошу вас поверить, у меня есть причина так поступить и причина эта весьма веская. Килограмм этак восемьдесят чистых мышц и метра два ростом. Белокурые, слегка вьющиеся волосы до плеч, томный взгляд вечно усталых голубых глаз, слишком пухлые губы и острый нос, и совершенно нереальные моральные устои. Хочется вам того или нет, но я должен рассказать вам о славном рыцаре Роланде Гризе до того, как его кованная перчатка поднимет меня с лавки в сторожке охраны.