Увидев меня, рыцарь широко улыбнулся, зачерпнул ложкой варево из котелка, плюхнул коричневую, слезнявую кашу в плоскую деревянную миску и протянул мне.
— Простите, еда у меня самая обычная, — сказал он, втирая тряпкой ложку. — Вы наверняка не привыкли к такому, но большего предложить вам не могу. Поешьте. А пока едите, расскажите мне о том, что здесь произошло.
Я осторожно приблизился. С каждым шагом желудок мой бурчал все больше, призывая меня шагать быстрее, но осторожность же напротив, сдерживала меня как могла. Желудок победил и последние несколько шагов я преодолел почти бегом.
С яростью сокола, почувствовавшего добычу, я накинулся на еду. Рыцарь, улыбаясь, смотрел на меня и слушал, как хрустит у меня за ушами. Желудок, получив первую порцию каши из бобов, сник, но протестовать не стал. Да, не объедки с графского стола, но большего он сегодня не получит. Даже хлеба не дам. Наверное. А, может быть, у этого человека в броне есть хлеб?
— Ешьте, ешьте, — рыцарь откинулся назад, упершись локтем в землю. — Меня зовут Роланд Гриз, — представился он, вонзив меж зубов короткую острозаточенную палочку и что-то с остервенением выискивая в щелях между прекрасными белоснежными зубами. — Я странствующий рыцарь. С кем имею честь?
Я вопроса его не понял. Точнее понял, но не сразу. Несколько мгновений ушло на то, чтобы осознать, что он говорит со мной, еще несколько на то, чтобы испугаться его слишком вежливого обращения. Со мной на «вы» никто никогда не говорил. Обращались ко мне в лучшем случае по имени и всякий раз со смешком, ну, или просто «эй, ты», а тут, на «вы» да еще и с почтением в голосе. Я замер, не донеся ложку до рта.
— Бобовое Зернышко, — проговорил я, преодолев последствия шока, вызванного подобным обращением.
— Где? — разом подобрался рыцарь.
Он внимательно осмотрел себя и, найдя зацепившейся за штаны кусочек каши, улыбнулся.
— Спасибо! — он покрутил в руках моего растительного тезку и, подмигнув мне, отправил его прямиком в рот. — Сбежать хотело, — хохотнул он. — Не выйдет.
Я сглотнул. Вот так поступают со всеми бобовыми большие люди. Ам, и нет больше на свете зернышка, а уж бобовое оно или нет, не важно. Такой судьбы мне не хотелось и я, положив ложку на край миски, поставил последнюю на землю.
— Что с вами? — не понял рыцарь. — Не вкусно? Вы ешьте, ешьте, пока горячее, не хорошо оставлять еду. Она когда остынет, все еще будет съедобной, но куда вкуснее, когда горячее, — я не двинулся, глядя на него и не понимая, на кой он меня откармливает. — Как ваше имя? — вновь спросил он.
— Бобовое Зернышко, — вновь ответил я.
— Еще одно? — удивился рыцарь и привстал. Он осматривал себя с тщательностью, но ничего не находил. — Где оно? — досадливо хлопая себя руками по бокам, говорил он. — Где этот маленький беглец? Где негодник? Где вы его видите?
— Нигде, — признал я. — Я Бобовое Зернышко. Меня так зовут.
— А? — в голосе рыцаря удивление смешалось с болью за все человечество и за меня вместе с ним. — Странное имя выбрал вам батюшка, — он покачал головой. — Или это прозвище?
— Имя.
— Имя? Да, что ж за странный лорд тут жил? И давно ли в наших местах так людей называют.
— Шестнадцать лет уже, — ответил я, облизываясь и глядя на недоеденную мною кашу.