Так подумав, Замбал-хан ответил:
— Говорят, что самая ленивая скотина та, которая не существует: никак не дождешься, чтобы она домой вернулась! Не ищите вы пропавшего верблюда, а вернитесь поскорее к себе да пошлите мне поскорее того, кого я назову своим сыном, а моя дочь — своим мужем!
Подивился тут Хонгор уму Замбал-хана, встал с места, распрощался с хозяином, сел на коня и пустился в обратный путь.
КАК ШОВШУР ОТПРАВИЛСЯ
К СВОЕЙ НЕВЕСТЕ ЗАНДАН-ЗУЛЕ
Когда Джангар выслушал Хонгора, дал он приказ:
— Выбрав месяц, лучший из месяцев, выбрав день, лучший из дней, пошлите Шовшура, прозванного Лотосом, в ханство Замбал-хана.
Вот наступил месяц, лучший из месяцев, настал день, лучший из дней, и молвила мать Шовшура, прекрасная Шавдал:
— Едет жених в далекую землю. Оденем его с головы до ног!
Обулся Шовшур в сапоги, красные, как сырое мясо, надел рубаху цвета неувяды-травы, надел драгоценный бешмет, облачился в боевые доспехи. Опоясался восьмидесятисаженным мечом, накинул на плечи ватную куртку, стеганную в стране богатырских дел, надвинул набекрень золотой шлем с высоким гребнем.
Стали богатыри его осматривать — не нашли плохих примет. Решили: соединяет он в себе все девяносто девять человеческих достоинств.
Осмотрели и его коня, сивого Оцола Кеке. Этого коня дал ему в дорогу Хонгор. Решили богатыри:
Оцол Кеке в крестце собрал
Всю грозную красоту свою.
Оцол Кеке в глазах собрал
Всю зоркую остроту свою.
Оцол Кеке в ногах собрал
Всю резвую быстроту свою!
Посадили Шовшура на коня, проводили всей богатырской семьей, а Джангар сказал напутственное слово:
Да засияет солнце коню твоему!
Да возвратишься в Бумбу, к огню моему!
Но провидец Алтан Цеджи молвил:
— Увидим, как этот сивый скакун Оцол Кеке останется без мозга в кости, без жира на животе, свалится посредине безлюдной, безводной пустыни, а этот молодой и славный богатырь Шовшур, прозванный Лотосом, спереди запыленный степным прахом, сзади опаленный степным солнцем, свалится в беспамятстве рядом с конем!
Пролетели слова эти мимо богатырских ушей.
Объехал Шовшур слева направо ханскую ставку и помчался в страну Замбал-хана. Мало ли, долго ли скакал богатырь, а прибыл он к высокой горе, на которой покоилось небо. Взобрался Шовшур на вершину горы, спешился, окинул долину взором сокола, увидел огненно-красный дворец Замбал-хана, а рядом — стеклянную девичью башенку, подобную орлиному гнезду.
«Здесь живет Зандан-Зула,—решил Шовшур. — Посмотрим, какова девушка, которую сватает мне Хонгор!»
Вперил Шовшур в стеклянную башню взор кречета и увидел великой красоты девушку. Беседовала она с богатырем, у которого насчитал Шовшур семьдесят голов и семьдесят рук. Присмотрелся Шовшур к нему — узнал в нем отпрыска своего старого врага. Это был Тегя Бюс, младший сын свирепого хана шулмусов Шара Гюргю. В тридцати пяти правых исполинских руках Тегя Бюса и в прекрасной левой руке Зандан-Зулы лежала берцовая кость барана. Это означало, что Тегя Бюс и Зандан-Зула жених и невеста. Вдруг протянула Зандан-Зула свою правую руку в сторону Шовшура, посмотрел в эту сторону и Тегя Бюс и покинул башню.
Поник Шовшур молодой головой, стал прохаживаться взад и вперед, погруженный в сокровенные думы. Тогда сивый скакун Оцол Кеке сорвал в ярости железные путы и проржал:
— Почему ты задумался, почему загрустил? Испугался Тегя Бюса? Люди скажут: «В восемнадцать отважных лет выехал он из дому, чтобы стать мужем, но струсил перед одним только видом противника!» Опомнись! Разве не страшнее вечный позор? Или ты, может быть, думаешь так: «Погибну я на поле битвы — не появится в стране Бумбы сын, мне равный!» Не беспокойся: погибнешь ты на поле битвы — родится в стране Бумбе другой богатырь, тебе равный!
Шовшур отвечал мудрому коню:
— Драгоценный мой Оцол Кеке! Не потому я задумался, не потому загрустил, что струсил перед видом противника. А загрустил я потому, что придется мне жить опять в одиночестве. А задумался я потому, что не послушались мы совета мудрого Алтана Цеджи: оказалась бесовкой Зандан-Зула, если дружит она с этим шулмусским отродьем Тегя Бюсом!
Вдруг поднялась пыль до самого неба. То был не вихрь, не смерч, не снег — то скакал вороной богатырский конь. Возвышался на нем семидесятиголовый, семидесятирукий Тегя Бюс. Подъехал шулмус к Шовшуру, и огласилась вселенная громом его голоса, выходящего сразу из семидесяти глоток. Так вопросил Тегя Бюс:
Эй ты, без роду, без племени, без языка,
С огненными глазами тупого быка,
Ветром носимым подобно свистун стреле{3} ,
Изгнанный всеми владыками навсегда,
Нищий бродяга, отверженец на земле,
Эй, говори, откуда бредешь и куда?
Отвечал Шовшур дерзкому шулмусу:
Джангар мой властелин, предводитель дружин,
Ханство мое — одна из алтайских вершин.
Сила моя — несметный великий народ:
Он забывает в сражениях слово "назад"
И повторяет в сражениях слово "вперед!"
Бумба — моя отчизна, где каждый богат,
Все родовиты, нет бедняков и сирот.
Этой страною враг никогда не владел:
Стал я бронею всех человеческих дел!
Тогда попросил Тегя Бюс еще раз:
Эй, простолюдин, бахвал, говорящий со мной!
Если ты — пуп небес и тверди земной,
Если твой меч купался в шулмусской крови,
Чей же ты сын? Имя отца назови!
Рассмеялся Шовшур:
Знай же, что Джангар — отец мой! Я свет увидал,
Первым ребенком родившись у мудрой Шавдал.
Воином стал я, сорок побед одержав!
Кто же ты сам, отверженец всех держав?
Где твоя родина, кто над тобой властелин?
Настал черед отвечать Тегя Бюсу. Так он молвил:
Перед тобою — Гюргю свирепого сын!
Еду я, чтобы детей превратить в сирот,
Еду я, чтобы в раба превратить народ,
Еду я, чтобы нетленных жизни лишить,
Еду я, чтобы людей отчизны лишить,
Еду я, чтобы разбить богатырскую рать,
Еду я, чтобы Шовшура в полон забрать!
Тут начался богатырский бой. Чтобы взглянуть на него, пришли дикие звери из неведомых пустынь, слетелись пестрые птицы из неведомых лесов, приплыли чудовищные рыбы из неведомых морей. Даже бездушные камни катились обвалом с высоких гор, чтобы не пропустить такой битвы!
КАК ШОВШУР ПОБЕДИЛ
ТЕГЯ БЮСА
Наскочил Шовшур на Тегя Бюса, размахнулся и ударил врага своим восьмидесятисаженным мечом. От удара меча посыпались во все стороны искры, но шулмус остался невредимым. Размахнулся Тегя Бюс, ударил Шовшура мечом; посыпались искры, но Шовшур остался невредимым.
Решили они рассечь друг друга надвое.
Вот рассекает один другого от макушки до пояса пополам, но стоит им отнять мечи — обе части срастаются опять, как будто это вода рассекается и соединяется снова.
Бросили мечи, взяли в руки сандаловые копья. Вонзает Тегя Бюс в Шовшура острие копья и, упираясь древком о землю, хочет поднять Шовшура на копье. Не гнется древко богатырского копья, но силы не хватает у Тегя Бюса, чтобы Шовшура поднять, и вырывает он острие назад.Тогда вонзает Шовшур острие копья в Тегя Бюса. Хватает у него силы, чтобы поднять противника, но ломается древко богатырского копья!