Было заметно, что новость эта не слишком его обрадовала. Он все еще ревновал и поэтому был сдержан, немногословен и не поднимал глаз.
— Хорошо, в двух словах обрисую положение, — сказал он, допив кофе и закурив маленькую трубочку, которую достал из кармана брюк. — Дым голландского табака вас не раздражает? — вежливо и вместе с тем язвительно спросил он меня.
— Нет-нет, Роберт, курите, пожалуйста.
— Сэр Роберт, сэр! — взвился он. — Меня зовут только «сэр Роберт», сэр! Прошу запомнить это раз и навсегда!
— Слово джентльмена, сэр, что я запомню это раз и навсегда, — ответил я с одной из своих самых простодушных улыбок.
— Ловлю вас на слове джентльмена, — сердито буркнул попугай. — Если в двух словах, то бандюгаям сейчас не позавидуешь. Хотя лично у меня они не вызывают слишком много сочувствия.
И сэр Роберт принялся рассказывать о пиратских делах. Новости были самые свежие: попугай вел наблюдение с самого утра и до первых капель дождя. И вырисовывалась вот какая картина.
В нездоровой пиратской среде назревал бунт. Пираты никак не могли докопаться до клада, хотя перерыли едва ли не половину острова. В конце концов одни разбрелись по кустам, наелись фруктов и спали, другие собирали по берегу пустые бутылки из-под карамельного рома и складывали их в ящики, которых тоже было полным-полно в полосе прибоя. Пираты хотели сдать посуду в ближайшем порту и на вырученные деньги купить пива и табаку. Некоторые бутылки, залитые сургучом, содержали записки «Спасите…» и приблизительные координаты. Но какое там спасение! Пиратов самих впору было спасать.
Только Черный Бандюгай и дюжий Брак сохраняли силу духа и веру в удачный исход своего предприятия. Они сами взялись за лопаты и вот уж который час копали, время от времени делая маленькие перекуры. Некурящий Черный Бандюгай стрелял, по обыкновению, в солнце, которое потихоньку затягивалось тучами, а дюжий Брак, развалясь на траве, курил, пуская огромные кольца дыма. Они поднимались высоко над деревьями и были видны даже с палубы барка.
С помощью такого нехитрого пиратского кода дюжий Брак сигналил товарищам, оставшимся на корабле, что несметные сокровища пока не найдены.
После перекура пираты вновь принимались за дело. Они копали на авось и на небось: авось повезет, небось улыбнется фортуна. Копая, Черный Бандюгай ломал голову, почему же до сих пор нет сокровищ? Копать наугад приходилось вот почему. На портсигаре были нарисованы какие-то круги, треугольники и непонятные формулы, но не было сказано, где конкретно лежат сокровища.
Низенький Краб соображал в точных науках, но его прикончил дюжий Брак, а из остальных пиратов никто представления о геометрии не имел.
— Примерно здесь мы его спрятали, — неуверенно показывал дюжий Брак. — А если не здесь, тогда вон там, около кустика. Но помню, что тропинка проходила точно над кладом.
«Не врет ли Брак? — соображал Черный Бандюгай. — Ишь, как старательно копает! И лопату самую большую выбрал, а ведь никогда особым трудолюбием не отличался. Что-то здесь не так. Может, перестать палить в солнце и разочек пальнуть в Брака? Заодно и других пиратов испугаю, а то команда заметно отбивается от рук, того и гляди, решат переизбрать капитана. И тогда прощай, власть, прощай, лучший кусок при дележе добычи, и до свидания, репутация. А без репутации на побережье делать нечего, кроме как податься в докеры или рыбаки».
Приблизительно такие мысли одолевали Черного Бандюгая, по мнению наблюдательного сэра Роберта. Примерно такое состояние дел было у пиратов до первых капель дождя. А теперь, наверно, совсем закручинились: вымокли до нитки и клянут своего босса самыми последними словами.
— Так вы утверждаете, джентльмены, что вычислили место захоронения сокровищ? — в заключение спросил сэр Роберт, выколачивая трубку о край стола и наливая себе еще кофе. — Не будете ли столь любезны показать это место на вашей карте? Если, разумеется, это не секрет, — добавил он не без иронии, и я мигом показал ему точку «КЛАД!!!»
— Бедные, неграмотные бандюгаи! — сокрушенно покачал головой попугай. — А они роют приблизительно вот где. — И он поставил карандашом крестик совсем в другой стороне. — Им и в голову не приходит, что тропинка сматывается и разматывается, что ее можно переложить так и эдак. И что теперь лежит она совершенно иначе, чем три года назад. Да, не знают они здешнего удивительного климата. И особой сообразительностью не отличаются.
При этих словах Авант взглянул на попугая внимательнее.
— Такое чувство, сэр Роберт, будто вы жалеете бандюгаев.