— У вас же дети! Что твой Букварев думает своей лобастой головой?! — вскрикнула Муза.
— Перестань! — уже раздраженно одернула ее Люба.
— Нет! Не переставать надо, а начинать! И вместе! Я могу плюнуть на своего. Мы бездетные. Пусть убирается от меня на все четыре стороны. Эка невидаль, Губин! Ни одной юбки не пропустит! А ведь твой-то посамостоятельнее, ты же его так любила! Как ты будешь без него? Кому нужна со своим хвостом, с двумя-то ребятишками? Жалко мне тебя, Любка!
— А кто собирается разводиться? — вскрикнула и Люба. — Вообразила себе бог знает что и меня расстраиваешь.
— А ты дурочка влюбленная, оттого и слепая! И глухая! Любой крест готова нести, а я не понесу, нет! — Муза откинулась на спинку дивана и задергалась, зарыдала по-серьезному. — Ой, до чего надоело мне все это! — давясь слезами, приговаривала она и зажимала рот надушенным платком.
У Любы тоже глаза были на мокром месте… Но она сдерживалась и только хмурилась. Рядом были дети, и Люба изо всех сил старалась овладеть собой. Но Генашка уже что-то понял.
— Папа сделал плохо? Он уйдет от нас? — тихо спросил он, переводя взгляд с гостьи на лицо матери. И тут запоздало, но во всю мочь разревелась Ленка.
Люба встрепенулась. Она подхватила дочь, прижала к себе и Генашку, который набычился и уже готов был сказать гостье что-то грубое.
— Что вы, заюшки! — поспешно и тепло заговорила Люба. — Папа у нас хороший. Папу надо любить и не мешать ему работать, — приговаривала она. — А тетя сейчас успокоится и будет веселой. Иди погуляй, — предложила она Генашке.
— С ружьем? — Глаза Генашки тотчас блеснули надеждой и азартом.
— Можно и с ружьем. Только не пали там, как в прошлый раз.
Генашка сорвался с места и через мгновение грохнул дверью. С лестничной площадки донеслись его затихающие воинственные возгласы. Любе стало чуть-чуть легче.
— Не надо бы нам так при детях, — сказала она утихшей подруге.
— Ради детей и надо что-то предпринимать, — устало возразила Муза, утирая лицо перед карманным зеркальцем.
— У меня нет ни причин ни желания что-то предпринимать, — задумчиво проговорила Люба. — И так хлопот полон рот. А и была бы причина — так никакие меры не помогут.
— А по-моему, так надо пожестче держать в руках их, паразитов, — снова ожесточилась Муза. — Житья им не давать! Мой уж вон до чего допрактиковался: бутылку заглотает — и хоть бы что. Шляется по городу, а жена — сиди жди… Нет, я не постесняюсь и к начальству ихнему сходить. Только надо нам действовать заодно, раз они так спелись. Поэтому и пришла. Постыдят их там — поймут, что семья — это не воля вольная. У меня они не отвертятся, голубчики!
Подруги выговорились и примолкли. Муза отдалась горестным и мстительным чувствам, а Люба, покачивая на руках Ленку, стала перебирать в памяти поступки и высказывания мужа и свое отношение к нему. Она пыталась разобраться в атмосфере, которая сложилась в семье с появлением детей, особенно после рождения Ленки. Букварев стал задумчивым и нервозным, он быстро устает и раздражается по пустякам. Нет в нем прежней азартной тяги к работе, ничему не радуется, не делится с ней ничем. Раньше рассказывал о служебных делах, советовался, спорил. И она его понимала, ей было спокойно с ним, беспокойным. Нынче же он или вовсе равнодушен или частенько срывается на крик. Теперь вторую неделю вообще молчит. Приласкает на пару минут ребятишек и уже глядит в сторону, ему с ними скучно, словно они надоели ему. Питается по столовым. В чем дело? Разлюбил жену и семью? А почему? Нашлась другая женщина, лучше жены? Вряд ли. Он бы в таком случае честно признался… Или пока не решается, обдумывает? Нет… Неприятности по службе? Но он же старателен, способен, и никогда к нему не было никаких претензий. Случайно ошибся? Так его бы поняли и простили.
«Что с ним? Не мог же он в тридцать лет потерять интерес к жизни, к работе, к семье. Он никогда не разбрасывался, не увлекался ни кутежами, ни гулянками. Но гложет его какой-то червячок. Неужели в чем-то повинна жена? Что я могла проглядеть? Стала хуже? Неряшливее. Нет. Я не неряха. Ну, к косметике равнодушна, за модами не гонюсь. Так он и сам это одобрял. Ему чем проще, чем естественнее — тем лучше. Конечно, с детьми много забот, суматоха. Ни бабушки, ни тетушки в помощь нет. Но ведь и этому он радовался, как любому естественному проявлению жизни. Он всегда был порядочным человеком. И о просторной квартире позаботился, о детской мебели, об игрушках и других вещах. С авоськой по магазинам бегал, пока сидела я безвылазно с маленькими дома».
Многие из знакомых женщин наверняка завидуют жене Букварева. А счастлива ли она? До последнего года они вслух признавались друг другу, что счастливы. А теперь? Не стало у них того взаимного горячего влечения. В их отношениях зазвучали холодные нотки.