Букварев взглянул в лицо Нади и понял, что она почувствовала бестактность Губина и не одобряет его. Букварев легко вздохнул и отправился за дровишками для костра.
Пока Губин раздувал огонь, Арка, будто давно знакомая всем старая хозяйка, деловито раскладывала на газеты закуску, а Букварев все подносил и подносил сухие сосновые сучья и натаскал их столько, что костер мог бы гореть дня три. И с каждой новой охапкой он имел возможность взглянуть не только на кучу хвороста и костер, но и на Надю. И каждый раз отмечал едва заметную, но радостную перемену в ее лице, словно она поджидала его и хотела, чтобы он был рядом.
«С чего бы это? — удивлялся Букварев. — Спросить что ли, о чем-нибудь хочет? Или это обычное почтение начинающей самостоятельную жизнь девчонки к многоопытному технократу и начальнику? Или она боится дерзостей и пошлостей Губина? В любом случае я могу ей помочь…»
Внимание девчонки льстило ему. Он невольно думал о ней, и ему хотелось оттянуть момент, когда из губинского рюкзака придется извлекать бутылки. А извлекать их пришлось ему.
— Все, старик. Давай, начальник, командуй, — потирая руки, нетерпеливо настаивал Губин. — Душа просит. Дамы ждут.
С детства коновод и заводила Губин посмеивался над обычной нерешительностью Букварева. Но Губин знал и другое: если Букварев придет в настроение, как говорят, «заведется», то сделает все гораздо проворнее и лучше его. Вот хоть и сегодня. Ловко же вывел Василий Иванович всех на такое место. То куксился всю дорогу, то прыжки начал совершать через водные препятствия. Заметив, что друг настроен подходяще, Губин всегда уступал ему руководящую роль и, наблюдая за ним, поощрял, похваливал. Вот и сейчас Букварев лихо сковырнул жестяную закупорку с первой бутылки, хотя и вздохнул вначале.
…Арка и Губин в два голоса долго уговаривали Надю. Она увертывалась, прятала от стакана с водкой руки, морщилась, пищала и пригубила чуточку лишь после того, как упрашивать ее стал и Букварев. Глотнув, она замерла, прикрыв рот ладошкой и опустив глаза. Букварев даже обрадовался, когда Арка долила в тот же стакан и подала его ему.
Губин придумывал тосты за нечаянную и, конечно, не последнюю встречу, за дружбу между мужчинами и женщинами и еще за что-то более туманное и двусмысленное. Но его слушали плохо. Дамы и Букварев после выпитого были поглощены собственными ощущениями и торопились закусить.
Водка непривычно ошарашила Букварева. Вскоре он, издергавшийся, измучившийся за последние дни и в это утро, почувствовал себя почти отлично и осмелел уже не по-трезвому.
— По каким-то признакам, хотя и не могу выразить, по каким, я предполагаю, что вы имеете близкое отношение к строительным делам, — блестя глазами и уже не боясь глядеть в лицо Нади, заявил он.
— А как вы догадались? — удивленно спросила она. — Я в этом году строительный техникум окончила. А работать послали к вам. Но ведь на мне это не написано?
— Мастер на стройке? Или бригадир, или прораб? На каком объекте? Я все стройки в своем городе знаю. Отвечайте начистоту. Я все равно все узнаю и скажу вашему начальнику, чтобы он вас не обижал, — весело продолжал Букварев, обрадованный тем, что не ошибся, хотя и сам не понимал, как он мог угадать ее профессию.
— Я плановик-экономист. В конторе сижу и никто меня не обижает. Нравится вам такая специальность?
— Зачем же на вы! — с наигранным возмущением встрял в их разговор Губин. — Мы все на ты. Крой его на ты, Надюшка!
— Конечно. Так проще, — поддакнула Арка.
— Пойдет и на ты! — засмеялся в ответ Букварев. Ему было все равно…
В лес отправились все вместе, возбужденные и совершенно уверенные, что грибов они наберут быстро и много, что их можно будет поджарить на костре. Буквареву показалось, что Арка старается быть к нему поближе. Он неопределенно хохотнул, восхищаясь сегодняшней своей догадливостью. Желание действовать вопреки планам Губина, теперь уже не злое, а озорное, веселое, захватило его. «Не выйдет! Не выйдет у тебя!» — заранее мысленно торжествовал он, лихорадочно ища способ отделаться от Арки. Вдруг он увидел, как Надя наклонилась над кровянистой гроздью обманчиво-привлекательных волчьих ягод. Он метнулся к ней:
— Эти ягоды ядовитые. Их есть нельзя.
— Неужели?! — изумилась Надя и попятилась, прижалась спиной к теплому стволу сосны. — Я этого не знала… Такие красивые, и… — испуганно говорила она, переводя свои огромные глаза с кустика ягод на Букварева.
— Иди рядом со мной — и все будет в порядке, — сказал он так, чтобы слышала только она, и подмигнул ей, но тут же заговорил во весь голос: — И настоящих сладких ягод, и самых расчудесных грибов мы здесь увидим и наберем сколько угодно. Держись старого лесовика! Не пожалеешь!