Здесь уместным будет вспомнить о феномене Золотого Ключика, как об объекте, вокруг которого разворачиваются многие эпизоды книги. Самостоятельной ценностью этот предмет, очевидно, не обладает. Даже в догматическом отношении к тексту его роль довольно-таки символична. Для чего же автор ввел эту сущность в состав произведения? Теперь мы уже понимаем, что целью этого было — помочь Буратино освободить свое "Я", дифференцировать систему ценностей на фаллический символ, как вещь в себе, и на обладающего им субъекта. Лишь открыв для себя несамодостаточность и даже неоднозначность собственно фаллоса вне интенций его обладателя, Буратино начинает видеть в себе не только свой длинный "любопытный" "нос", но и скрытую за ним индивидуальную природу. Которая, как ни парадоксально, пробуждается в нем именно с этого опыта. В этой концепции Буратино кардинально отличается от прочих охотников за Золотым Ключиком — Карабаса Барабаса и Дуремара. Для них вся ценность фаллоса выражена убогими представлениями, характерными для анально-садистической фазы, которую они представляют, — именно это обуславливает их зацикленность на попытках овладеть Золотым Ключиком.
Смысловая нить этой последовательности лежит на поверхности: умение, не погрязая в перверзиях, сублимировать собственное либидо, отличает состоявшихся индивидуумов от механически самовоспроизводящихся агрегатов, грубо созданных природой-матерью. Причем автор дает понять, что латентная фаза может быть сведена к минимуму при условии достаточно глубокой рефлексии об истоках собственного либидо и осторожном абстрагировании его проблематики. Хотя в исполнении самого Буратино это происходит через преодоление внешних препятствий, мы должны понимать, что на самом деле борьба героев произведения моделирует битвы, ежедневно разыгрывающиеся на аренах нашего подсознательного.
Но вернемся к герою произведения. Таким образом, Буратино более не является в собственном самосознании одним лишь фаллосом, и поэтому происходящее в финале произведения ритуальное вставление Золотого Ключика в Замочную Скважину, которое в аксиологии объекта "Золотой Ключик" означает его обесценивание для окружающих, для самого Буратино знаменует начало новой, полнокровной жизни. Жизни "по ту сторону занавеса". Жизни, о которой мы сами можем пока лишь догадываться по скупым колебаниям тяжелой бархатной портьеры, расшитой яркими зелеными звездами.
Анализ психосоматической атрибутики Буратино можно продолжать еще достаточно долго — глубина авторской мысли не может быть полностью оценена столь кратким трудом, каким является настоящая статья. Но уже перечисленные выше качества позволяют отнести харизматичный образ Буратино к архетипу Героя — одному из базовых в коллективном бессознательном. Именно этому архетипу свойственно сочетание гиперсексуальности и отсутствия привязанности к определенному месту пребывания. Транслируя через собственное "Я" проблематику становления либидо, Буратино в первую очередь ценен для нас тем, что достигает искомой цели. Это достоинство, достаточно тривиальное для любого главного героя, не просто тешит наше подсознание указанием на возможность успеха, но и предоставляет недвусмысленные ориентиры для разрешению сверхзадачи. Которая у каждой полноценной личности заключается в гармоничном достижении заключительной фазы сексуального развития. Препятствия, встречаемые на своем пути Буратино, отражают те ежедневные барьеры, преграды и рогатки, которые встают перед каждым из нас. Миновать их нам помогает стремление к интеграции — бессознательное желание сохранить собственную идентичность и целостность, противостоящие внешним и внутренним расщепляющим личность воздействиям. Это не просто одна из потребностей человека, это — первое условие формирования личности. И именно Буратино, несущий в себе огромный сексуальный заряд, является единственным из всех героев книги, кто способен реализовать это стремление — в первую очередь благодаря безошибочному чутью, позволяющему верно сориентировать вектор своего либидо и плодотворно воплотить его.
Итак, каким образом можно ретранслировать характеристику вышеописанного героя на язык онтологических символов? Представляя собой образ-идею ноосферного либидо, сексуальная организация Буратино рассматривается как процесс определения правильного отношения цивилизации к себе самой и к миру, который составляет среду ее обитания. Акцентируя внимание не безусловной ценности, которой обладает наша цивилизация — способности к познанию внешнего мира и отражению его в результатах своей деятельности, автор подвергает тщательному и беспристрастному анализу те парадигмы, которые позволяют в настоящее время этой ценностью оперировать. Да, способность человеческого общества (как и отдельно взятого индивидуума) к рефлексивно-креативной деятельности в процессе эволюции вида homo sapiens значительно возросла. Да, это качество заслуженно воспевается и всеми силами стимулируется. Однако — свободны ли наши попытки применять этот бесценный инструмент от перверзий и комплексов, доставшимся в наследство от предыдущих стадий нашего развития? Наверняка мы эксплуатируем его так же неосмотрительно, как Буратино-ранний — свой собственный "нос", подстегиваемый бесцельной потенцией своего любопытства. Но что же это за комплексы?
Если читатель внимательно следил за ходом анализа, он уже понял, что основная преграда, которую преодолевает Буратино, помимо освобождения от поглощенности "носовой самодостаточностью", это — Эдипов комплекс. Мальчику-герою тяжело определиться в рамках и задачах проявления своего либидо до тех пор, пока над ним тяготеет образ отца, как сексуального конкурента. В случае с коллективным бессознательным, у которого образ матери-природы и отца слиты воедино (Папа Карло и Джузеппе), необходимым решением проблемы может выступить только одно — преодоление своей абсолютной зависимости и подчиненного положения от родителя и прекращение акцентирования своих сексуальных интересов на ближайших родственниках. Другими словами, ноосфера должна оценить ту роль, которую сыграла в ее появлении природа, прекратить бессознательные попытки посягнуть на ее целостность, перенять опыт, который природа всегда готова передать, как каждый родитель своему ребенку, и — выбрать наконец себе объект, достойный себя. Последняя часть, безусловно, относится к генитальной фазе, к рассмотрению которой мы постепенно приближаемся.
Таким образом, цивилизации следует в первую очередь осознать важность имеющегося у нее инструмента, научиться ценить его и понимать возможности, которые открываются при его адекватном использовании. Самоупивание обладанием собственной потенции, перверзии, искажающие представление об ее предметной области — вот то, что мешает нам достичь заветной цели, так же, как Буратино мешали его неграмотность и самомнение. Идентификация с отцом, которую прошел Буратино в процессе развития сюжета, для человеческой цивилизации выражается в эквализации качеств мироздания своим собственным качествам, в сопоставлении интенции, полученной нами в наследство от природы, с самой сутью природы, как бесконечному циклу возрождения-себя-в-потомках. Способность принять участие в этом цикле, увидеть в "носе" не просто "член", а эстафету, которую передает нам лидер, — все это становится возможным лишь при условии освобождения от детских болезней путем осознания себя и мира, используя для обоих сущностей одни и те же императивы.