Караван, услышав это, быстро снялся и тронулся в путь. Моя же возлюбленная, зная о былых делах моих братьев, кинжалом заколола себя.
Дервиши! — продолжал Озодбахт, — когда ходжа дошел до этого момента в рассказе, это так больно отозвалось в моем сердце, что невольно по щекам заструились слезы. Он тоже не стерпел, разорвал ворот рубахи, обнажил голову и показал мне следы ран. На теле не было здорового места, а на голове была такая рана, что в ней мог уместиться лимон. Смотревшие на это от ужаса прикрыли глаза. Когда присутствовавшие немного отошли от страха, ходжа сказал:
— Когда жестокосердые мои братья ушли, бросив меня, полуживого, в пустыне, это бессловесное животное, словно любящий друг, само израненное, осталось со мной, беспомощным, скулило и плакало возле меня. Я же, потеряв много крови, лежал без сознания. Уму непостижимо, как мог человек выжить после таких смертельных ран...
Оказалось, что эта злополучная пустыня относилась к Европе и один из ее городов был совсем близко отсюда. Это был большой европейский город, и там располагался величайший храм идолопоклонников. Поэтому многие правители того государства были подвластны и платили подать шаху этого города.
У того падишаха была дочь, красивая, обаятельная, очаровательная, слава о ней разошлась по всем странам. Шахи и властелины были покорены ее лицом, словно луна, волосами черными, словно мускус. Так как в той стране женщины не прячутся от мужчин, то девушка каждый день со своими изящными и красивыми подружками выезжала на прогулку и охоту.
В одном из уголков пустыни у падишаха был сад. В те дни девушка с разрешения отца выехала из города на сорок дней для прогулки и охоты. Она остановилась в том саду. В тот день то освещающее мир солнце с няньками, служанками и подружками выехало на охоту. Случайно эта повелительница красавиц со своими периликими подругами, проскакав большое расстояние, подъехала к тому месту, где лежал я, и, услышав, как скулит собака, приблизилась ко мне. Увидев, в каком я состоянии, она спешилась и подсела ко мне. Сердобольная девушка тут же велела своему лекарю, постоянно находящемуся в ее свите, подойти к ней. Когда тот подошел, девушка сказала ему:
— Если ты сумеешь вытащить этого беднягу из настоящего состояния, вылечишь его, я достойно вознагражу тебя, подарю почетный халат и распространится на тебя моя благосклонность.
Лекарь был искусен в своем деле. Он приложил к глазам пальцы в знак согласия.
По велению девушки-красавицы слуги, уложив меня на коврик, отнесли в сад. А это животное, бессильное, безответное, встревоженное за меня, ползком добралось следом за ними в сад. В том саду меня начал лечить ученый хирург-европеец. Прежде всего он отмыл мое тело от грязи и крови и, зашив раны, смазал целебной мазью. Затем, как принято у них в Европе, вместо воды понемногу вливал мне в рот чистую розовую воду. Он очень внимательно и усердно ухаживал за мной. А та великолепная жемчужина в ларчике драгоценностей, которой завидовали все пери и гурии, два-три раза в день приходила к моей постели, ко мне, больному, обещаниями подстегивала хирурга, собственноручно вливала мне в рот шербет и все не могла успокоиться: какой злодей мог так изувечить меня, несчастного. Через десять дней я, злосчастный, от целебных шербетов ожил, пришел в себя и открыл глаза. Оглядевшись, я увидел вокруг себя толпу красавиц, о которых поэт сказал:
В час озаренья их солнцем наполнил Всевышний,
Брови — как луки, а губы — как сочные вишни.
С ними покоя и силы в душе прибывает,
Все — как вино, что наутро от хмеля спасает.
А это небесное, рассыпающее вокруг золото солнце, полное нежности, стояло у моего изголовья, опершись о мою подушку...
Я испустил из глубины души тяжкий вздох и хотел пошевелиться, но для этого у меня не оказалось сил. Эта очаровательная небесная фея, ласковая, блистательная, помогла мне, спросила о моем самочувствии и, утешая меня, сказала:
— Ни о чем не печалься и живи в радости! Хотя какой-то злодей и поступил с тобой так жестоко, но зато великий Будда меня послал в твое услужение и ты избежал смерти и будешь охранен от бед.
Что мне сказать вам... от этих слов сверкающей солнцеподобной красотой обладательницы всех прелестей я, пребывающий в таком печальном и униженном положении, потерял благоразумие и нить моего сознания оборвалась.
Красавица, видимо, поняла мое состояние и сказала:
Всегда отыщет сердце к сердцу путь
под этим благодатным небосводом.
Всегда ответно злоба встретит злобу,