— Жаль, что нет среди людей постоянных и преданных. Иначе я полюбила бы тебя...
Я не смел даже дышать. Красавица выпила еще два бокала вина и поднесла мне. Я пришел в удивительное состояние, ощутил в себе необычайную силу, готов был пролить чашу своей жизни от радости и восторга и не владел собой. Были минуты, что начинал плакать, а она улыбалась и целовала меня в лицо. Вдруг в небе появились несколько человек из их породы и что-то сказали ей на своем языке. Красавица вспыхнула, еще раз поцеловала меня в щеку, ссадила с трона на землю и сказала:
— О мой дорогой друг! Я еще хотела побыть с тобой, но мир сей непостоянен...
Горечь разлуки возьму я на вечные дни,
Помня меня, мое сердце в себе сохрани.
Смотри, не забывай меня и не пей из чаши неверности. Я лишь сумел сказать:
— О святыня души и сердца! Где мне спрашивать тебя и у кого узнать место твоего обиталища?
Она ответила:
— Это не для тебя. Вторая встреча для нас невозможна, и человек не в силах найти нас...
Я сказал:
— Скажи же, из какого цветника ты цветок и из какого сада кипарис?
Ответила:
— Я — царевна пери! — и тут трон ее подняли в воздух, а я остался безумно влюбленный в нее. Во мне сохранилось лишь одно чувство — зрение, и оно было приковано вослед ей. Оставалась еще жизнь, но она тоже устремлялась за ней. Руки и ноги, ум и сознание, речь и слух отнялись.
Ум, сознанье и рассудок—всё за милой устремилось,
Руки двигаться не стали, сердце вмиг остановилось.
О дервиш! Как мне рассказать тебе, какими словами передать, в каком я был состоянии! Словно тело без души, взволнованный, смущенный, я упал во прах и стал обливаться горючими слезами.
Няня и учитель после долгих поисков нашли меня в таком плачевном виде. Сколько бы ни говорил учитель со мной, я в ответ не мог произнести ни слова. Но слезы — открыватели тайн — говорили сами по себе.
Учитель предположил, что, видимо, нашла на меня нечистая сила. Прочитал надо мной молитву и заклинание, но от этого мне не полегчало. Следующую ночь и день я провел так же. Видя, что меня не излечить от этой болезни, они потеряли надежду, и учитель пошел к моему отцу и рассказал ему о случившемся. Отец, услышав такое, поспешил в сад, увидел мое состояние, обнял меня и поцеловал в щеки. Сколько он ни говорил, ответа от меня не услышал. Наконец явились эмиры, везири, столпы государства, правители, ученые, табибы. Отец в крайнем волнении стал умолять, суетиться, обещать и сулить вознаграждение, угрожать, словом, делал все возможное и невозможное. Не сумев что-либо сделать, они повезли меня в город. С того момента, как увидел солнечный луч, я стал ежесекундно наблюдать и другие удивительные явления. Это приводило меня в еще большее изумление, я не переставал плакать и вздыхать, день и ночь проводил в грусти и отчаянии, изо дня на день становился все печальнее. Мудрецы и лекари пытались исцелить меня лекарствами и шербетом, улема[32] и шейхи — молитвами и заклинаниями, талисманами. Но старания их были напрасными. Никто из них не мог разобраться и понять мое разбитое сердце и познать мои плачущие глаза. Я же ничего не мог им рассказать. Так прошли три года. Все это время отец пребывал в горе. Услышав, что в какой-то области есть лекарь или сведущий человек, любым путем привозил его к себе, просил и умолял изыскать средство и снадобье для исцеления моего страдающего сердца. После долгого лечения, видя, что нет никаких результатов, он впал в безысходное горе, отчаяние и безнадежность.
После трех с половиной лет в наш вилоят приехал один торговец, повидавший мир и большую часть своей жизни проведший в путешествиях. Он был известен всем и, придя к моему отцу, преподнес подарки. Отец спросил его, не знает ли он какого-нибудь искусного лекаря.
Он сказал:
— В Индии есть остров с прекрасным климатом. Его называют островом Исцелителя. Некий цыган развел на том острове сад и воздвиг вокруг него забор такой высоты, что он достигает небес. Никто не может войти в него. Один раз в год он занимается врачеванием. Слава о нем распространилась по всей Индии, Китаю и Хутану[33] и другим странам и государствам. Каждого больного, которого бессильны излечить другие лекари, если люди имеют возможность, везут на тот остров к тому лекарю, даже если туда год пути. В знаменательный день, будь у цыгана сто, тысяча, десять тысяч человек больных, все ложатся рядами в его ожидании. Цыган, приняв утреннее купание, по одному осматривает больных и, не щупая пульса и не расспрашивая о самочувствии и болезни, написав рецепт, кладет его рядом со страждущим и идет дальше. Лечась по его рецепту, больной выздоравливает. Думаю, что если шахзаде послать туда, он найдет исцеление. Я смогу за шесть месяцев отвезти его туда.
33