— Эй, юноша, как ты добрался сюда? Разве ты не видел моего простака-брата?
Я ответил:
— Вчера ночью я был у него. Он запрещал мне входить в город, но я не послушался его. Я перенес столько трудностей и так ослабел, что словами невозможно передать. И мне очень хотелось войти в город. Поэтому брат ваш, как знак, посылает вам это кольцо.
Человек постоял немного, размышляя, затем потребовал лошадь, сел на нее и забрал меня к себе домой. Дом его был красивый, живописный: парадное здание, великолепные предметы обихода и обстановка, множество слуг и работников. До ночи мы беседовали. Он, тайком от слуг, спросил меня о моем прошлом. Выслушав мою историю, он сказал:
— Все это было просто и легко. Вот только теперь ты попался в силки бедствий.
Я сказал:
— Ради создателя, отец, расскажи мне об этом городе, чтобы я мог понять причину запретов, и твоих, и твоего брата, входить в город.
Он сказал:
— Знай же, жители этого города идолопоклонники. Падишах у них высокомерен и фанатичен. У них обычай — кто бы из чужеземцев ни вошел в город, его никто не впускает в свой дом, пока о нем не известят падишаха. Человека ведут к падишаху и он велит путнику поклониться идолу. Если он не сделает этого, ему отрубают голову. Если человек провел в этом городе ночь, то без разрешения падишаха не может никуда идти. Но еще у него есть обычай: каждому, кто поклонился идолу, он находит жену и женит его.
Я спросил:
— Батюшка, что же будет со мной? Он ответил:
— Ладно, сейчас подумаем, как быть, чтобы ты не опозорился и избежал мучений. — Он постоял немного в задумчивости, затем сказал:
— Сынок, я нашел для тебя хорошую жену. Я спросил:
— Кто же это? Он ответил:
— Дочь великого везиря; красавица, подобной которой не сыскать. Ей уже пятнадцать лет.
Я сказал:
— Такому человеку, как я, разве везирь отдаст свою дочь? Он сказал:
— Сынок, обычай в городе такой, что каждому, кто поклонится идолу, будь он даже чужеземец, если потребует, выдают ему даже падишахскую дочь. Кроме этого, я здесь имею авторитет и положение. Тебя никто не видел, и не знают, кто ты. А тут как раз хороший случай: завтра день посещения храма падишахом и придворными. Пойдем и мы. Ты вынужден будешь поклониться идолу. Затем дело пойдет так, как мы рассчитываем...
Ночь прошла спокойно. Наступил рассвет. Он отослал меня в баню и дал мне роскошную одежду. Когда я вернулся из бани, он сел на лошадь, мне тоже дал животное, и мы отправились в храм. Храм располагался на берегу моря и был так великолепен и украшен, что язык бессилен описать его. В это время собрались все жители города от мала до велика, от семилетнего до семидесятилетнего. Солнцеликие девушки и красавцы-юноши, разбившись на группы, прогуливались тут же...
Мы тоже, не спеша, пошли к месту, где благоговейно приклонили колени падишах, военачальники и служители-брахманы. Все они были с обнаженными головами и внимательно прислушивались к идолу.
Я, как меня научили, искренно поклонился идолу, поцеловал руки брахману и падишаху. Затем я схватился за подол везиря и потребовал его дочь.
Падишах спросил старика:
— Кто это и откуда он пришел? Старик ответил:
— Это мои родственник. Он пришел в надежде поклониться великому идолу и, увидев дочь везиря, потянулся к ней сердцем. Он просит, чтобы везирь по повелению падишаха принял его своим рабом.
— Повеление великого идола — священно! — сказал падишах.
Услышав это, брахман тут же принес черную бечевку, накинул ее мне на шею, повел меня к подножию престола великого идола и велел поклониться. Затем он произнес какие-то слова и тут послышались из великого идола звуки. Он говорил:
— Добро пожаловать, ходжазода. Ты можешь надеяться на нашу милость.
Услышав это, собравшиеся закричали и все повалились наземь.
После этого падишах пожаловал мне роскошное платье, и на улице забили в барабаны. Тут разнеслась весть: «Великий идол удостоил вниманием аджамца и выдал за него дочь везиря».
Весь день до самого вечера мы оставались в храме. Вечером с везирем, падишахом, брахманом и священниками верхами отправились к везирю. Девушку тут же нарядили и привели к падишаху. Я взглянул на ее лицо; оно сияло, как солнце, и подобной ей невозможно было сыскать. Брахманы по своему обычаю и традиции обручили меня с ней.
Падишах удалился. Я остался с красавицей наедине, и мы познали друг друга. На следующий день я отправился к падишаху. Шах сделал меня своим приближенным и преподнес подарки. Но я не нуждался в его дарах, ибо у девушки было много золота и драгоценностей.
Короче говоря, так прошли полтора года. За это время девушка понесла и очень страдала при родах. Я плакал. Она промучилась три дня и три ночи и умерла. Я, разорвав ворот рубахи, сидел на ее постели и плакал, как вдруг в другом конце поднялся шум, крик и плач. Пришли женщины, и каждая, подойдя ко мне, била меня кулаком по голове. От их ударов и пинков я был близок к смерти. В это время кто-то схватил меня сзади за ворот, потянул назад и оттащил меня от беды. Я увидел того человека, который женил меня на этой девушке.
Он сказал:
— Почему ты плачешь? Я ответил:
— О жестокосердый, разве не видишь, что я потерял единственную мою жемчужину?
Он улыбнулся и сказал:
— Можешь оплакивать теперь и свою погибель! Когда я сказал, зачем явился в этот город, ты ответил, что у тебя не было другого выхода. А теперь вот он — твой выход.
Он привел меня в девонхона[28]. Там собрались падишах, военачальники, брахманы, купцы и представители других сословий города. Здесь было выставлено все мое и жены состояние и посредники оценивали его. Каждый брал что хотел и платил золотом, пока все не превратили в наличные деньги. Затем на это золото купили драгоценности, положили в шкатулку и дали мне. В сундук сложили еду и погрузили на лошадь. Затем привели верблюда, усадили меня на него, приторочили шкатулку. Когда все это было сделано, впеоедн меня встали плачущие священники и брахманы и забили в барабаны. За нами шло множество народа. Мы торжественно прошествовали по улице, вышли за город в те ворота, в которые в первый день я вступил в город. Тот привратник, увидев меня, вздохнул и на глаза его навернулись слезы. И вот мы достигли крепости, которую я увидел в первый день. Брахман вынул из кармана ключ и отпер замок. Двести здоровых юношей с большим трудом открыли дверь. Затем внесли туда тело моей жены, ввели меня, внесли и поставили сундук с едой. Ко мне подошел старший брахман и сказал:
— Эй, молодой человек, однажды приходят и однажды уходят. Вот твоя жена и твой ребенок, вот твое богатство и вот еда на сорок дней. Кушай и спи, пока великий идол не услышит тебя.
Я хотел встать и сказать что хотел, но поднялся тот мужчина-аджамец и произнес на аджамском языке;
— Молчи и думай о себе. Ни слова, иначе тут же сожгут тебя...
Итак они оставили меня там, сами вышли из замка и заперли дверь.
Я, беспомощный и опечаленный, опустил голову на колени грусти и долго плакал.
Через некоторое время на меня так подействовали жара и отвратительный запах, что я чуть не задохнулся. Я поднял голову и осмотрелся. Кругом валялись истлевшие кости, разлагающиеся трупы, сундуки с высыпающимися драгоценностями. Обозленный я встал и несколько раз пнул ногой труп дочери везиря. Затем обежал кругом, надеясь найти убежище от палящих лучей солнца. Но напрасно. Так прошел день. Ночью я тоже не мог успокоиться и уснуть, одолевал страх, угнетал тяжелый запах.
На следующий день я решил собрать сломанные сундуки и у подножия замка, там, где меньше пекло солнце, соорудить какой-нибудь навес. Я собрал доски и сложил одну на другую. Днем сидел в их тени, а ночью взбирался на них и спал.
С одной стороны замка протекал маленький ручей с теплой водой. Я пошел посмотреть, где он втекает. Оказалось, что в пробоину в стене вставлена труба из семисоставного металла размером с узкое кувшинное горлышко.