Выбрать главу

Что же касается до белых медведей, то хотя они и убили их целый десяток, однако завсегда подвергаяся великой опасности. Сии звери имеют ужасную силу, ибо когда островитяне должны были им сопротивляться, то они обороняли себя с великою отважностью и на одного только первого, о котором я упомянул, учинили они сами нападение, других же убили они, обороняясь от их нападения, ибо некоторые из них были столь смелы, что ломились силою к ним в хижину и хотели их растерзать. И хотя все сии звери, которые к ним приступали, не одинакую имели и оказывали смелость, или для того, что не очень голодны были, или потому, что от природы не весьма были свирепы, ибо одни из них, пришед к избе, обращались в бегство от крику, который поднимали сии люди, приготовляясь к отогнанию их; однако же со всем тем причиняли они сим людям нападениями своими несказанный страх, так что они, какая бы нужда им ни была, не смели выходить из избы по одиночке и без рогатин, коими они обороняться могли от сих злых зверей, коих хищности беспрестанно должны были опасаться.

Сии три рода зверей, о которых я упомянул, как-то: черные и белые лисицы, также белые медведи, были нашим островитянам единственно токмо пищею во все то время, которое они пребыли в сей пустой земле.

Всех к пробавлению жизни средств вдруг изобрести не можно, но обыкновенно отворяет нам глаза нужда и приводит на ум такие вещи, которых бы в другом случае совсем и вздумать не можно было. А что сие примечание справедливо, то многими опытами изведали сии люди. Они принуждены были нарочито долгое время есть почти совсем сырое мясо и притом без соли, которой совсем у них не было, и без хлеба. Безмерная стужа в сей стране и разные неуютности не дозволяли им надлежащим образом варить мясо: в хижине у них была только одна русская печь, следовательно, в ней не можно было ставить котлов. С другой стороны, претерпевали они великой недостаток в дровах, ибо ежели бы разводить им огонь и на дворе, то бы от того не могли пробавиться дровами для своей хижины. Наконец, беспрестанный страх и опасение от белых медведей препятствовали [30] стряпать кушанье и на дворе. Но положим, что они, несмотря на все сии препятствия, и приняли бы сие намерение, однако не могли бы того продолжать, как разве малую часть года, ибо, представив безмерную стужу, которая почти всегда в сем климате стоит, долговременное отсутствие солнца, которое погружает несколько месяцев все в глубокую темноту, невероятное множество снега, который здесь зимою почти всегда выпадает, и продолжающийся иногда дождь (о коих обстоятельствах я после говорить буду), - без сомнения, принудили бы их в скором времени переменить свое намерение, ежели бы они то и приняли.

Итак, чтобы отвратить недостаток в дровах, который их принуждал есть сырое мясо, вздумали они обвешивать оным свою хижину, которая, как я уже упомянул, каждый день была наполняема дымом, восходящим вверх почти на ровень с сидящим человеком, и как она служила им некоторым образом вместо коптильни, то развешивали они мясо на палочках, в верхней части кровли укрепленных, так что медведи не могли его доставать. И так висело оно у них все лето на вольном завсегда воздухе, отчего так хорошо высохло, что заступило место хлеба, и тем способнее было им есть другое мясо, которое надлежащим образом не уваривалось. Сделав сей опыт и приметив, к великому своему удовольствию, что он по их желанию удачен, продолжали таким образом и во все свое пребывание и умножили свои запасы, сколько можно было.

Ежели кто станет вопрошать, каким образом они сие средство воздумали, то не трудно будет на то ответствовать. Нет ни одной земли, где бы не коптили как окороков и гусей, так и различного рода рыбы; а в России введено во употребление и сушить на солнце, и провяливать на воздухе лососей, осетров и других разных рыб. По постным дням, а наипаче в великий пост, ставят их на стол без всяких приправ.

Объявив о их пище, должен я вкратце упомянуть и о том, что они пили. Летом утоляли они жажду водою из ручьев, которые обильно из камней, на оном острове находившихся, проистекали, зимним же временем, препятствовавшим им выходить часть из хижины, вносили они в избу снег и лед, чтобы растаял и преобратился в воду. Но я не должен умолчать и о том, что сосуд, или судно, [31] коим они черпали воду и из коего пили, был небольшой котел.

Цинга есть такая болезнь, которою обыкновенно одержимы бывают мореплаватели, причем примечено, что она имеет свое действие тем сильнее, чем ближе подъезжаешь к полюсу, причину же тому должно приписывать или стуже или другим неизвестным нам обстоятельствам. Но как бы то ни было, однако сии бедные люди, будучи подвержены оной скорби и пришед совсем в отчаяние, не пренебрегли того средства, которое почитается за способное к отвращению оного лютого недуга.

Сей способ показал своим спутникам Иван Химков, которому много раз случалось зимовать на западном берегу Шпицбергена, Он говорил им, что должно: 1) есть сырое и мерзлое мясо, разрезавши его на мелкие кусочки; 2) пить совсем теплую оленью кровь, как скоро его убьешь; 3) делать сколько можно движения телу и 4) есть сырой ложечной травы (Cochlearia) по стольку, сколько можно будет, ибо сие растение одно токмо, да и то в нарочито малом количестве, здесь попадается. А можно ли помощию сих средств освободиться от цинготной боли, о том пусть доктора врачебной науки рассуждают, что ж касается до движения, то каждому известно, что оное надлежит иметь тем, кои должны опасаться сей болезни или оною уже одержимы. Впрочем, всяк знает, что ложечная трава имеет сильное действие в излечении цинги, но какого бы свойства дело сие ни было, однако опыт доказал, что помянутое средство имеет над сею немощью свое действие. Трое матрозов, употребляя оное, избавились совершенно от сей скорби, а понеже они действительно гонялись часто за сайгачами и лисицами, то и привыкли к скорому беганию; особливо Иван Химков, младший из них, приобрел такую легкость, что он выпереживал самую быструю лошадь, что я видел своими глазами. Четвертый, по имени Федор Веригин, показывал всегда непреодолимое отвращение от оленьей крови; сверх же того он был не проворен и весьма ленив и оставался всегда почти в хижине. С самого начала прибытия его на остров впал он в сию болезнь, а в следующее время усилилась оная в нем так жестоко, что он почти шесть лет в бессилии несносном страдании препроводил. В последние годы своей жизни лежал он беспрестанно в постели, у него недоставало больше [32] сил, чтобы встать прямо, и ниже он мог привесть рук ко рту. Сие принудило спутников кормить его до самой смерти, подобно как новорожденного младенца{32}. [33]

В начале сего повествования я уже упомянул, что сии матрозы принесли с собою на остров небольшой мешок с мукою весом почти в двадцать фунтов; теперь я покажу, к чему они ее употребили.

Скоро по прибытии своем начали они ее употреблять себе в пищу таким образом, что варили ее с оленьим мясом, и так истратили ее почти половину. А что у них осталось, то служило им для такого употребления, кое по крайней мере столь же было нужно, как и то, о котором мы уже упомянули. Я объясню оно в нижеследующем.

Они усмотрели, что непременно должно было им иметь беспрестанный огонь, потому что они находились под толь холодным климатом, а не знали никакого средства загасившийся огонь скоро опять развести, хотя ж у них и были огниво и кремень, но недоставало им труту. Варварские народы, как-то дикие американские жители, нашли способ, как добывать огонь, когда оный им понадобится. Сие делается посредством трения четвероугольной палки от крепкого дерева, которую вкладывают промеж двух штук мягкого дерева, а потом вертят оную с великою скоростью в руках так, что когда обе сии деревянные палочки, которые сжаты бывают коленами, разгорячатся, то начинают оные в короткое время дымиться, а потом и загорятся{33}.