— И слепой к тому же? — съязвила Авоська.
— Вы правы. На войне в 44-м зрение потерял, — он взял белую тросточку и продемонстрировал её пассажирам.
— Что же вы, гражданочки, напраслину на трудовую собаку наводите? — кисловато заметила кондукторша. — Это же поводырь ветерана войны!
Будучи застенчивым, Франт отвернулся и сделал вид, что это заявление его не касается. Незаслуженных похвал он не любил.
— Отличная собачка! — тотчас подхватила Авоська. — Глаза, прям как у человека, — на лице у неё заиграла улыбочка из разряда «уксус с сахаром». — Как вам не стыдно, женщина! Я видела: он к вам даже не притронулся, только зубки показал.
Пассажиры возмущённо загалдели.
— Я… я же не думала… — Шуба покраснела, будто её сварили в томате, и прикусила язык.
— Думать надо, прежде чем говорить! Правда, дедушка? — ласково спросила кондукторша.
— Ась? Говорите громче, я глуховат.
Это были последние слова, которые услышал Франт. Трамвай затормозил, и народ хлынул к выходу. Пёс протиснулся между сапогами и сумками и вырвался на свободу: «В следующий раз поймаю такси».
— Такси, такси! — Лада махнула рукой.
Девочки прыгнули в жёлтую «Волгу» с шашечками.
— За трамваем, только быстрей!
Таксист недоуменно обернулся:
— Шпионских фильмов насмотрелись, девчата?
— Там наша тётя на свидание едет. Муж у неё — боцман, на девять месяцев в плавание ушёл. Хотим застукать её на месте преступления, — объяснила Собакевич.
— Тогда другое дело! — оживился таксист, поддавая газу. — А тётя-то симпатичная?
— Не твоего ума дело! — отрезала Юлька.
— А чьего же?
— Это, брат, Игоря Филимоновича дело, а не твоё.
— Какого Игоря Филимоновича?
Юлька важно смерила его взглядом.
— Госпожу Ягуарову знаете?
— Какую госпожу Ягуарову? С чего вы взяли? — тоже переходя на «вы», опешил таксист.
— А гражданина Кота?
— Что за Кота? Не знаю… — шофёр дико смотрел на Юльку.
— На дорогу гляди, — отрезала Собакевич и умолкла, словно и говорить-то не желала с таким обормотом, который гражданина Кота не знает.
— Он выпрыгнул! — вскрикнула Лада.
Подруги выскочили из машины. Казалось, Франя и вправду очень торопился.
— Удачи! — бросил им вслед таксист, а после добавил загадочно: «Не Ягуарова она, а Егорова…»
Народу на птичьем рынке было видимо-невидимо: здесь продавали и покупали зверей и птиц со всех концов света. Желающий мог найти тут редких щенков, говорящих попугаев, охотничьих соколов, змей, тритонов и даже дрессированных мангустов. В другой раз при виде такого изобилия девочки пришли бы в полный восторг, но сейчас они ужасно спешили.
Со скоростью русской гончей Франт бежал к пустырю, ловко огибая прилавки. Он то появлялся, то исчезал из виду, но девочки не отставали. Пёс не обращал на преследователей ни малейшего внимания. Он даже не подозревал, что они сидят у него на хвосте. Франт пересёк заброшенный пустырь и, перепрыгнув мутный ручей, исчез в густых заснеженных зарослях.
ГЛАВА 4
Тайна собачьей пещеры
— Где это мы? — прошептала Чернышёва.
— Без понятия, — Собакевич поёжилась. Темнота нахлынула внезапно, как бывает в солнечное затмение. Над головой развернулось чёрное, как чугун, небо, и засветила луна. И это посреди бела дня! Вокруг не было ни малейшего признака жизни — пейзаж, увиденный во сне. В шершавом, как наждак, воздухе ощущался странный, но очень знакомый запах. Тревожным голосом кричала какая-то птица: «Сплю-сплю, сплю-сплю». Кто-то неведомый прошуршал мимо и притих.
— Мамочки! — внезапно Лада очутилась по колено в воде. — Здесь ручей, осторожней!
Поздно — Юлька с размаху бухнулась в ледяную воду. С трудом вскарабкавшись на противоположный берег, Лада протянула подруге руку.
— Что за странное место? — стуча зубами, пробормотала Собакевич.
— Смотри! — по ту сторону колючих, похожих на чудовищ кустов в темноте дрожал огонёк.
Юлька потянула Ладу за рукав:
— Пойдём отсюда, а?
— Нет уж! Я должна знать, чем занимается моя собака в моё отсутствие! — Чернышёва решительно двинулась вперёд.
— А я, пожалуй, пойду, — трусовато хихикнула Юлька. — Только не обижайся, ладно?
Лада даже не обернулась: «А ещё подруга называется!».
Осторожно, стараясь не шуметь, девочка пробиралась к огню. Чем ближе, тем яснее становились контуры чего-то громадного. Постепенно из темноты выступила…