Зима в этом году пришла на Север очень рано: ещё только самое начало ноября, а вокруг уже намело сугробы снега. Тесса, месившая тесто для пирога на кухне, выглянула в окно. В нём было видно, как Нильс, которому вчера, наконец, сделали в палисаднике снежную горку, с радостными воплями скатывался с неё на санках. Малиса лопатой расчищала выпавший за ночь снег с дорожки, кидая иногда его прямо на мальчишку, отчего тот хохотал ещё громче. Ведьму к никакой тяжёлой работе по дому домочадцы не допускали, даже не разрешали мыть полы. Поэтому, единственное, чем Тесс могла занять себя в свободное от посещения нуждающихся в её услугах людей и животных время, это приготовлением зелий и настоек, которых за те два месяца, что прошли с возвращения из столицы, уже запасла, наверное, на два или три года вперёд, и готовкой. Помяв упругую массу ещё пару раз и убедившись, что тесто готово, она прикрыла его полотенцем и принялась за капусту, которая этой осенью уродилась на славу. На празднике урожая в Дерентиле, который случился две недели назад, даже устроили конкурс, чьи кочаны самые большие и сочные. Малиса заняла почётное второе место, и теперь у Тессы с Нильсом ни дня не обходилось без капусты: тушёная, печёная, квашеная, в супе, в котлетах, в салатах и, конечно, в пирогах. Последние они с Нильсом жаловали более всего и готовили часто. Закончив рубить хрустящий кочан, девушка принялась за печь. Подложив дров, а затем с удовольствием бросив в топку очередную купленную Малисой газету, она снова посмотрела в окно.
Сама она газеты не покупала почти полтора месяца. Надо сказать, с тех самых пор ведьма их на дух не переносила. А всё потому, что примерно недели через две после возвращения домой, уже достаточно окрепнув, она отправилась в Дерентиль по делам и, проходя мимо газетного киоска, обратила внимание на уже знакомый ей «Столичный Вестник». Газета привлекла её своей первой страницей, по центру которой располагался снимок, на котором был запечатлён заместитель главы СБ рядом с очень довольной этим фактом девицей. Несмотря на то, что мужчина мрачно смотрел в противоположную сторону и, казалось, с кем-то разговаривал, надпись под снимком фривольно гласила: – «Неужели, лорд Динард Блэйделл наконец-то выбрал себе будущую спутницу жизни?!» Всё остальное место на странице занимало обсуждение достоинств леди, имени которой Тесс уже не помнила, какую выгоду получат их семьи от брака, а также, какими магическими талантами могли бы обладать их будущие дети. Ведьма, купив газету и прочитав всю статью, не удержалась и порвала её на кусочки. С тех пор она немного остыла и удовлетворялась тем, что пускала появляющиеся в доме новые газеты на растопку. Тем более, что стоящих новостей в них не появлялось с тех самых пор, как первый канцлер был отправлен в отставку, и мелькнуло слово «опала». Великосветский скандал, который за этим последовал, привёл к тому, что уже на следующий день у той же самой леди оказался совсем другой жених, с которым та была помолвлена чуть ли не с младенчества, о чём радостно всем своим читателям объявил тот же «Столичный Вестник». А про Блэйделлов ни одна газета не написала более ни слова.
Впрочем, все новости Тесса и так узнавала от подруги, которая посыла ей письма чуть ли не ежедневно. Захваченные наёмники не могли дать полной информации о намерениях, возможностях, а также других связях леди Блэйделл, поэтому следователям оставалось только давить на Нору, которая, несмотря на то, что была арестована, продолжала отмалчиваться. Но всё изменилось приблизительно через неделю, когда ту якобы случайно провели мимо всё ещё пребывающей в состоянии стазиса тётки. То ли общий вид родственницы на неё так подействовал, то ли выражение застывшего лица, но Нора начала говорить и уже не могла остановиться, выкладывая всё, что знала про тётку и остальных своих родственников. Дарма в письме даже удивлялась тому, что любящие родственники не успели прибить её заранее, а позволили попасть в руки следователей. Хотя, могло статься, что эта девица не так уж и глупа и сбежала из дому именно потому, что догадалась, что даже в Крепости ей будет безопаснее, чем в семье.
Оказалось, Дредшоу, и не только они, давно промышляли контрабандой из Дарга, вплотную сотрудничая с отступниками и прочими неуравновешенными магами, желающими вернуть былую власть. Сами же они при этом никаких идейных соображений, кроме идеи обогащения, не придерживались. Как и многие из аристократических семей ведущих роскошный образ жизни, они постоянно нуждались в средствах, которые частенько выискивали незаконным путём. Для этой семьи самым прибыльным делом оказался вывоз из Дарга разного рода артефактов. Впрочем, некоторые из них клан Дредшоу пытался внедрить вполне легально.
Тесс из писем Дармы с удивлением узнала – отец никогда не рассказывал ей о своих конкурентах – что Дредшоу в то же самое время, когда отец разрабатывал свои мобили, пытались ввести в обиход магические самоходные экипажи, используемые магами в Дарге. Сама идея самодвижущихся повозок была к тому времени не нова. Первые подобные агрегаты стали появляться более двадцати лет назад, и принцип их работы основывался на паровом котле, уменьшенной копией того, что используется в паровозах. Но такие экипажи слишком громко шумели и, к тому же, быстро задымили улицы, чем вызвали недовольство горожан, поэтому, в конце концов, были запрещены королевским указом. Даргские самоходки не имели подобных проблем, но обладали одним существенным недостатком – требовали постоянной магической подзарядки. Широкое распространение подобных экипажей дало бы возможность магам повысить своё благосостояние, а также зависимость общества от их магических способностей. И это в то время, когда широкие слои населения по-прежнему не доверяли магам, в особенности, те, кто был знаком с беженцами из того самого Дарга. Поэтому появление мобилей отца, работающих на уникальной смеси магии и обыкновенной механики и требующих магических усилий только при производстве экипажей, стали для Дредшоу как кость в горле. Оказалось, те намеренно компрометировали лорда Равендноута перед банкирами, которые перестали давать тому ссуды, давали взятки чиновниками, которые либо тянули время, либо без объяснения причин отказывали в разрешениях на испытания. Был ли кто-либо из них причастен к смерти отца Тессы, следователям ещё предстояло выяснить, так как с тех пор прошло десять лет, и многие документы были намеренно утеряны или сокрыты.
Дарма писала, что по мнению Эмерсона к этому мог быть причастен первый муж Люции, который занимал немалую должность сначала в СБ, а затем, что поразительно, в таможенной службе. После неудачи с магическими самоходными экипажами – несмотря на уничтожение конкурента, большого успеха Дредшоу не добились – они сосредоточились на запрещённых артефактах. В этом будущая леди Блэйделл, а в то время Люция Зимельрен, сыграла большую роль. По словам Норы, тётка отличалась от остальных родственников фанатичной жаждой власти. Она постоянно искала артефакты времён королей-магов, тесно сотрудничала и, вполне возможно, даже состояла в секте отступников. Прочитав это, Тесса тогда вспомнила, с каким предвкушением и триумфом магиня смотрела, когда они проваливались в подпол. Те чувства не могли быть вызваны только радостью от того, что леди Блэйделл полагала, что они с Нильсом будут замурованы заживо. Скорее всего, та могла знать или догадываться о том, чья могила скрывается под домом, но вот только сама её за семь лет так и не нашла.
Тем не менее, спросить магиню об этом уже не было возможности. Несколько недель её изучали лучшие лекари и маги-целители, прежде чем сняли стазис, чтобы отцепить от головы псевдоживую субстанцию. Но, оказалось, что разум женщины уже потерян, чему, однако, маги из Университета ничуть не расстроились. Зачарованные комком слипшихся остатков ментальных заклятий, они долго благодарили следователей за возможность изучить эту невиданную штуку. Но вот от изучения той, что была заточена под домом Блэйделлов, они почему-то отказались. Даже предположение о том, что то нечто охраняет полную магических артефактов могилу последнего короля–мага, их не вдохновило. Те из магов, которые всё-таки решились приехать в особняк и спуститься вниз, выбежали от туда, не выдержав и четверти минуты. Дело было не только в отсутствии мужества у магов, а скорее в том, что проснувшееся нечто со временем становилось всё более активным и уже начало выплёскивать щупальца сквозь щель в стене в тот самый колодец, где Тесса с близкими и недругами была заперта леди Блэйделл. В результате, после многочисленных совещаний и санкции короля общими усилиями почти дюжины магов было создано не применявшееся уже несколько сотен лет мощное огненное заклятье, которое, расплавляя камень, выжгло всё.