Людка, от нечего делать, пробежав взглядом по портрету Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева над головой завуча, по развешенным на стенах плакатам и таблицам, отражающим учебно-воспитательную работу интерната, в ожидании беседы сосредоточилась на внешности хозяина помещения.
Карим Бекмурадович смотрел перед собой в какой-то документ, лежащий перед ним на столе, что-то в нем чертил и слушал. Ответ собеседницы по поводу его слов вызвал на лице мужчины озабоченность. «Да, хорошо, внесем изменения. До свидания!» — вздохнув, он положил трубку и некоторое время молча, серьезно, всей плотной фигурой в сером костюме на белоснежной рубашке с синим галстуком, будто это Людка каким-то боком имела отношение к важному разговору, смотрел на сидящую перед ним ученицу.
— Ну что, Людмила, поговорим? — наконец произнес он, и лицо его просветлело. — Как отдохнула в «Артеке»?
— Хорошо, — открыла рот Людка.
— Ну и славно! Значит, теперь в полную силу за учебу.
— Но я и так стараюсь! — удивленно взглянула девочка на учителя.
— Знаю, знаю, что не ленишься. Но ведь вот какое дело. Ты уже в выпускном классе, а у тебя в первой четверти намечаются четверки. Учебный год пролетит быстро. И нам бы хотелось по окончании тобой учебы в школе-интернате вручить тебе не только свидетельство о восьмилетнем образовании, но, как всегда, и похвальную грамоту как отличнице. Что скажешь? Сможешь получить все пятерки по предметам в этом году?
Людка не знала, что ответить. А вдруг она не справится? Если обещаешь, то обязательно держи слово. Девчонка одарила взглядом пол, затем посмотрела на учителя.
— Извините, Карим Бекмурадович! Я не буду давать обещание. Я постараюсь.
— Молодец, Никитина! — засмеялся педагог. — Хороший ответ! Но ты уж постарайся. Можешь идти! — отпустил он девочку и, после того, как за ней закрылась дверь, еще некоторое время покачивал головой и улыбался. — С характером Никитина! Ишь ты! Не обещает, но постарается. Поглядим, поглядим в конце июня, на сколько ты постаралась, — добродушно подумал он и снова поднял трубку телефона.
Разговор с завучем пробудил в Людке смятение, медленно переходящее в твердое желание доказать самой себе и всем учителям, что она может быть лучшей и все для этого сделает. Так зародилась в ней уверенность в собственных способностях и силе воли…
— Девочки, кому нужны голубые тени? — вопросительно глядя на подруг, протягивала коробочку с косметическим средством для глаз Аброськина Лида.
— Мне бы хороший карандаш, мой наводит ужасные стрелки, — хныкала Карпенко Аня.
— Господи, ну что за тушь! — возмущалась Родионова Тамара. — Склеила ресницы. Ужас!
— Девчонки, как вам мой наряд? — кружилась в голубом платье, подпоясанном красным поясом, Макаричева Наташа.
Девушки по очереди вертелись перед небольшим зеркалом, укрепленном на стене, наносили на лицо имеющиеся у них средства косметики, делали начесы, укладывали локоны. Вся суматоха была связана с подготовкой к вечеру отдыха. Каждая из обитательниц девичьей комнаты хотела выглядеть на нем роскошно, поэтому любая деталь внешнего вида, будь то макияж, костюм или обувь, имела чрезвычайное значение и подвергалась придирчивому осмотру и оценке хозяйки и подруг.
Никитина Людмила тоже волнуется страшно. Ей сегодня нужно выглядеть как можно лучше: на вечере будет Рашид. С недавних пор он частенько стал оказываться рядом с Семеновой Наташкой. Людка девушку хорошо знает: ее родители тоже работают на буровой «Шахпахты».
С Наташкой и ее братом Ваней дети Никитиных водились на буровой все каникулярное лето. Даже фотографировались вместе: на фото Наташка и Людка на заднем плане, в пионерских галстуках, Ванька, Светка, Витька и Валька − перед ними. Это было в прошлом году. Семенова учится здесь же, в интернате, в параллельном классе. Она, в отличие от Никитиной, уже комсомолка. Дочь Екатерины и Николая на год младше своих одноклассников, не дотягивает по возрасту до комсомола.
Когда Людка впервые открыла для себя, что Рашид симпатизирует Семеновой, она вмиг забыла, что они с Наташкой друзья, что их связывают приятельские отношения родителей, нехитрые устюртские забавы и открытия.
— Представляешь, — поделилась она своим негодованием и обидой с Кларой. — Рашиду нравится эта длинномордая Наташка, из 8-А. Я видела, как они мило общались на перемене.
— Что ты выдумываешь? — пыталась успокоить приятельницу Клара. — Может, они какие-то комсомольские дела решали.