Джип пошел на нос корабля и стал нюхать воздух. Он качал головой и бормотал про себя:
— Деготь; испанский лук; керосин; мокрый плащ; лавровый лист; жженная резина; стирают кружевные занавески — нет, я ошибся — их вешают, чтобы просушить, лисицы — тысячи лисиц, лисьи детеныши и…
— В самом деле ты чуешь все эти запахи в одном ветре? — спросил Доктор.
— Конечно, — сказал Джип. — И это только несколько самых простых запахов — самых сильных. Всякая дворняжка с насморком, и та их услышит. Теперь подождите — я назову вам несколько особенных запахов, которые принес этот ветер — несколько топких запахов.
Джип зажмурил глаза, вытянул нос по ветру и сильно вдохнул воздух полуоткрытым ртом.
Долго он ничего не говорил и стоял, как вкопанный. Казалось, он не дышал.
Наконец, он заговорил так, как будто пел что-то печальное во сне.
— Кирпичи, — шептал он еле слышно, — старые красные кирпичи, развалившиеся от времени, в садовом заборе; приятное дыхание молодых коров, которые пришли напиться к горному ручью; железная крыша голубятни, — а, может быть, амбара, освещенная полуденным солнцем; черные замшевые перчатки лежат в ящике орехового комода; пыльная дорога с лошадиным корытом для водопоя под деревьями; мелкие грибы выглядывают из-под гнилых листьев; и-и-и…
— Может, быть, пастернак? — спросил Гёб-Гёб.
— Нет, — сказал Джал, — Ты всегда думаешь о еде. Ничего подобного. И нюхательного табаку не слышно — есть трубки, папиросы, немного сигар; но нюхательного табаку нет. Подождем, пока ветер подует с Юга.
— Ну, конечно, ветер виноват, — сказал Гёб-Гёб. — Ты просто шарлатан, Джип. Слыханное ли дело найти человека посреди океана только по запаху. Я говорил, что ты этого не сделаешь.
— А ну-ка! — сказал Джип, начиная сердиться. — Бот я тебе сейчас нос откушу! Ты думаешь, если Доктор не позволил нам проучить тебя, как следует, то ты можешь себе все позволять!
— Но ссорьтесь! — сказал Доктор, — Довольно! Жизнь слишком коротка. Скажи мне, Джип, как по-твоему, откуда эти запахи?
— Большая часть из Девоншира и из Уэльса, — сказал Джип. — Ветер дует оттуда.
— Ну! — сказал Доктор, — Это просто удивительно! Мне надо записать это для моей новой книги. Вот если бы мне такой нюх, как у тебя! Впрочем — нет — лучше мне быть таким, как я есть. «От добра добра не ищут», — как говорится. Пойдемте вниз ужинать. Я очень проголодался.
— И я тоже, — сказал Гёб-Гёб.
Глава девятнадцатая. Скала
На другой день, рано утром встали они со своих шелковых постелей. Солнце ярко светило, и ветер дул с Юга.
Джип нюхал южный ветер с полчаса. Потом он пошел к Доктору, качая головой.
— А нюхательным табавом все еще не пахнет, — сказал он. — Подождем, пока ветер подует с Востока.
Но когда в три часа пополудни стал дуть ветер с Востока, Джип не нашел и в нем запаха нюхательного табаку.
Мальчик был очень огорчен и начал опять плакать. Он говорил, что никто не сможет найти его дядю. Но Джип сказал Доктору:
— Передайте ему, что когда ветер изменит направление с Запада, то я найду его дядю, будь он даже в Китае, если только он еще продолжает нюхать свой табак.
Три дня они ждали Западного ветра. Он начал дуть в пятницу на рассвете. Легкий, как облако, сырой туман лежал над морем. Ветер был мягкий, теплый — и влажный.
Как только Джип проснулся, то побежал наверх и потянул носом воздух. On очень взволновался и бегом бросился вниз будить Доктора.
— Доктор! — закричал он. — Я нашел его! Доктор! Доктор, проснитесь! Слушайте! Я нашел его! Ветер с Запада; и пахнет только нюхательным табаком. Идите наверх и скорее поворачивайте корабль.
Доктор кубарем слетел с постели и пошел к рулю, чтобы направить корабль.
— Теперь я пойду на нос корабля, — сказал Джип, — а вы следите по моему носу, куда я его поверну, туда вы и поворачивайте корабль. Этот человек недалеко. Запах очень сильный. А ветер приятный и сырой. Теперь следите за мной.
Все утро Джип стоял на носу корабля, нюхал воздух и указывал, куда Доктору направлять корабль; а все животные и мальчик стояли около них с широко открытыми от удивления глазами и наблюдали за собакой.
Около полудня Джип послал Дэб-Дэб оказать Доктору, что он очень встревожен и хочет с ним поговорить. Дэб-Дэб привела Доктора с другого конца корабля. Джип ему сказал:
— Дядя мальчика умирает с голода. Нам надо плыть, как можно скорее.
— Почем ты знаешь, что он умирает с голоду? — спросил Доктор.
— Потому что никаких других запахов не слышно с Запада, кроме запаха нюхательного табаку, — сказал Джип. — Если бы дядя стряпал или что-нибудь ел, то я бы непременно почуял запах пищи. Но у него нет даже свежей воды для питья. Он только и делает, что нюхает табак большими щепотками. Мы к нему приближаемся, потому что запах делается с каждой минутой сильнее. Плывите, как можно скорее; я уверен, что он умирает с голоду.
— Хорошо, — сказал Доктор и послал Дэб-Дэб просить ласточек, чтобы они потащили корабль, как во время погони пиратов.
Энергичные птички явились и еще раз запряглись, чтобы тащить корабль.
Корабль помчался по волнам с ужасающей быстротой. Он плыл так скоро, что морские рыбы, спасая свою жизнь, должны были сворачивать с дороги, чтобы их не раздавили.
Все животные были очень взволнованы; опв перестали наблюдать за Джипом, а смотрели вперед, стараясь разглядеть землю или острова, где мог находиться умирающий от голода человек.
Проходили часы за часами. Корабль все бежал по гладкому ровному морю. Нигде не было видно никакой земли.
Животные уже не разговаривали, а сидели кругом молча, грустные и огорченные. Мальчик опять затосковал. Джип тоже приуныл.
Только под вечер, когда солнце уже садилось, они псе вздрогнули от пронзительного крика совы Ту-Ту, которая сидела на верхушке мачты.
— Джип! Джип! Я вижу большую, большую скалу, — кричала она. — Гляди! Там, где сходится небо с водой! Посмотри, как солнце золотит ее! Это оттуда идет запах?
Джип тотчас же ответил:
— Да, оттуда. Опытам. Наконец-то! Наконец-то!
Когда они подплыли поближе, то увидели, что скала очень велика, — как большое поле. И на ней ни деревьев, ни травы. Большая скала была гладкая и голая, как лысая голова.
Доктор направил корабль вокруг скалы. Но нигде не было видно ни одного человека. Животные щурили глаза и всматривались вдаль. А Джон Дулитль принес даже снизу подзорную трубу. Но ни одного живого существа не могли они выследить — ни чайки, ни морской звезды, ни даже кусочка водоросли.
Все стояли тихо и прислушивались, стараясь уловить малейший звук. Но единственно что они слышали, это — как маленькие волны мягко плескались об их корабль.
Тогда они стали звать: Эй-эй! Сюда, эй! — до тех пор, пока не охрипли. Но только эхо отзывалось со скалы.
Мальчик залился слезами и сказал:
— Я боюсь, что больше уж никогда не увижу дядю. Что же я скажу, когда вернусь домой?
А Джип обратился к Доктору:
— Он там! Он там! Запах дальше не идет. Он должен быть здесь, говорю вам. Причальте к скале, я вскарабкаюсь на нее.
Доктор подвел корабль совсем близко к скале, бросил якорь и вместе с Джипом сошел с корабля на скалу.
Джип сразу стал обнюхивать землю и бегать по всей скале. Он бегал взад и вперед, вправо и влево, прямо и наискось, поворачивал и делал петли. И куда бы он ни шел, Доктор бежал за ним по пятам, пока не выбился из сил.
Наконец, Джип громко залаял и сел. Когда Доктор подбежал к нему, то увидал, что Джип пристально смотрит в большую глубокую дыру в средине скалы.
— Дядя мальчика там, — спокойно сказал Джип. — Ничего нет удивительного, что эти глупые орлы не могли его видеть. Только собака может найти человека!
Доктор влез в дыру, которая вела в какой-то погреб или подземелье. Он зажег спичку и пошел по темному проходу, а Джип за ним вслед.